Неточные совпадения
Нужно принять всю полноту жизни, не бежать трусливо от страданий
мира, но принять эту тяжесть
мира для победы, для завоевания окончательного
блаженства.
Не страдать как можно больше, а побеждать радостью и предчувствием
блаженства даже самые сильные, самые нестерпимые страдания этого
мира — вот христианский идеал.
Страдание не есть самое прекрасное в
мире, так как еще прекраснее будет творческое
блаженство.
Он верил, что душа родная // Соединиться с ним должна, // Что, безотрадно изнывая, // Его вседневно ждет она; // Он верил, что друзья готовы // За честь его приять оковы // И что не дрогнет их рука // Разбить сосуд клеветника; // Что есть избранные судьбами, // Людей священные друзья; // Что их бессмертная семья // Неотразимыми лучами // Когда-нибудь нас озарит // И
мир блаженством одарит.
Если б ты любил когда-нибудь, если б ты знал, что такое мой друг! в устах обожаемой женщины, если б ты мог понять, какой
мир блаженства заключают в себе эти два простые слова…
Те, которые утверждают, что здешний мир юдоль плача, место испытания и т. п., а тот мир есть
мир блаженства, как будто утверждают, что весь бесконечный мир божий прекрасен, или во всем мире божием жизнь прекрасна, кроме как только в одном месте и времени, а именно в том, в котором мы живем теперь. Странная была бы случайность. Разве это не очевидное непонимание смысла и назначения своей жизни?
Неточные совпадения
Он слушал Ленского с улыбкой. // Поэта пылкий разговор, // И ум, еще в сужденьях зыбкой, // И вечно вдохновенный взор, — // Онегину всё было ново; // Он охладительное слово // В устах старался удержать // И думал: глупо мне мешать // Его минутному
блаженству; // И без меня пора придет, // Пускай покамест он живет // Да верит
мира совершенству; // Простим горячке юных лет // И юный жар и юный бред.
Паратов. Слушать ваш очаровательный голос, забывать весь
мир и мечтать только об одном
блаженстве.
Она определяется силой жертвенного духа народа, его исключительной вдохновленностью царством не от
мира сего, она не может притязать на внешнюю власть над
миром и не может претендовать на то, чтобы даровать народу земное
блаженство.
Они продолжали систематически упиваться
блаженством. Истратив весь запас известных и готовых наслаждений, она начала придумывать новые, разнообразить этот и без того богатый удовольствиями
мир. Какой дар изобретательности обнаружила Юлия! Но и этот дар истощился. Начались повторения. Желать и испытывать было нечего.
Какая отрада, какое
блаженство, — думал Александр, едучи к ней от дяди, — знать, что есть в
мире существо, которое, где бы ни было, что бы ни делало, помнит о нас, сближает все мысли, занятия, поступки, — все к одной точке и одному понятию — о любимом существе!