Неточные совпадения
Отречение от
разума мира сего — безумие в Боге есть высший подвиг свободы, а не рабство и мракобесие: отречением от малого
разума, преодолением ограниченности логики обретается
разум большой, входит в свои права Логос.
Вечное религиозное выражение этой борьбы двух
разумов дает Апостол Павел, когда говорит: «Будь безумным, чтобы быть мудрым», и еще: «Мудрость
мира сего есть безумие перед Богом».
Это и значит, что в «безумии», в отречении от малого
разума есть стяжание себе большого
разума, а в «мудрости
мира сего», в торжестве малого
разума отсутствует большой
разум, есть «безумие перед Богом».
Через отречение от малого
разума, от рассудка и приобщение к большому
разуму, к Логосу, человек прозревает сквозь хаос, сквозь фатум природы
Разум мира, Смысл
мира.
Поэтому дело спасения не было делом насилия над человеком: человеку предоставлена свобода выбора, от него ждут подвига веры, подвига вольного отречения от
разума этого
мира и от смертоносных сил этого
мира во имя
разума большого и сил благодатных и спасающих.
В знании творческим, созидающим ценности фактором является Логос, большой
разум, смысл и солнце
мира.
Разум не есть начало рассудочное, интеллектуальное, это цельный, солнечный дух в
мире и в человеке.
Только церковная гносеология владеет тем соборным большим
разумом, который одинаково живет в субъекте и объекте, в человеке и в
мире.
Интуиция и есть благодать, схождение Самого Бога в существо
мира, и это дано в органических связях индивидуальной чувственности и индивидуального
разума с универсальной чувственностью и универсальным
разумом.
В основе
мира лежит
Разум, который одинаково действует и в субъективной действительности мышления, и в объективной действительности бытия.
Неточные совпадения
И
мир давно бы рушился // Без
разума господского, // Без нашей простоты!
— Он говорит, что внутренний
мир не может быть выяснен навыками
разума мыслить
мир внешний идеалистически или материалистически; эти навыки только суживают, уродуют подлинное человеческое, убивают свободу воображения идеями, догмами…
— Но бывает, что человек обманывается, ошибочно считая себя лучше, ценнее других, — продолжал Самгин, уверенный, что этим людям не много надобно для того, чтоб они приняли истину, доступную их
разуму. — Немцы, к несчастию, принадлежат к людям, которые убеждены, что именно они лучшие люди
мира, а мы, славяне, народ ничтожный и должны подчиняться им. Этот самообман сорок лет воспитывали в немцах их писатели, их царь, газеты…
Я говорю о том, что наш
разум, орган пирронизма, орган Фауста, критически исследующего
мир, — насильственно превращали в орган веры.
Диомидов выпрямился и, потрясая руками, начал говорить о «жалких соблазнах
мира сего», о «высокомерии
разума», о «суемудрии науки», о позорном и смертельном торжестве плоти над духом. Речь его обильно украшалась словами молитв, стихами псалмов, цитатами из церковной литературы, но нередко и чуждо в ней звучали фразы светских проповедников церковной философии: