Неточные совпадения
Эта незыблемая, непоколебимая вера в то, что истина дана в мистическом восприятии, что
нельзя двигаться,
нельзя подниматься,
не имея под собой твердыни божественного,
не имея благодатной помощи, будучи оставленным и покинутым, от вселенской души отрезанным, определяет характер изложения этой книги.
Вот почему на кантианство
нельзя смотреть просто как на гносеологическое учение, как на направление теоретической философии, которое
не должно вызывать слишком сильных страстей.
Нелепо было бы отрицать значение дискурсивного мышления; без него мы
не можем познавать, так как слишком удалились от первоисточника света; но
нельзя искать основ знания в дискурсивном мышлении.
Природа, населенная духами по-язычески и вызывавшая чувство страха перед демонами,
не могла быть познана, и ею
нельзя было овладеть.
Риккерт и его ученики скажут, что это первичное сознание есть лишь иррациональное «переживание», с которым
не имеют никакого дела гносеология и философия, что тут можно только «переживать» и
нельзя познавать.
Бытие дано в начале, а
не в конце, его
нельзя вывести, дедуцировать.
Нельзя достаточно часто повторять, что из бытия мы исходим, а
не приходим к нему.
Нельзя доказать, что бытие есть бытие, а
не форма экзистенциального суждения, можно лишь пережить тот жизненный переворот, после которого покажется безумием превращение бытия в суждение.
О ценности ничего
нельзя изрекать словами,
не может быть учения о ценности, потому что данность должна предшествовать суждению,
не зависеть от суждения, а определять его.
Познать действительности
нельзя, так как рациональное
не покрывает иррациональное, познающий субъект
не в силах совладать с хаосом, да и действительности
не существует как трансцендентной реальности.
Без Бога, без божественного сознания
не только Бога, но и мира и человека
нельзя познать, так как рациональность субъекта ничего
не может поделать с иррациональностью объекта.
Нельзя нормально познавать без этики познания
не потому, что логика и гносеология имеют исключительно дело с нормами долженствования, а потому, что познание есть функция жизни и предполагает здоровую жизнь познающего.
Порожденный Кантом Гегель уже говорит, что
нельзя выучиться плавать,
не бросившись в воду,
нельзя строить теории познания,
не познавая.
Нельзя осмыслить мирового процесса, если
не допустить мистической диалектики бытия, предвечно совершающейся и завершающейся вне времени и вне всех категорий нашего мира и в одном из своих моментов принявшей форму временного бытия, скованного всеми этими категориями.
Бог и зло ни в каком смысле
не сравнимы и
не сопоставимы; их
нельзя признать ни равносильными началами (дуализм), ни зло подчиненным Богу (пантеизм); к их отношениям неприменима ни ответственность, ни конкуренция.
Со стороны величайшее чудо истории
не видно, неверующему
нельзя доказать, что Христос воскрес, тут нет доказательного насилия, но тот, кто увидел это чудо, кто поверил в него, тот знает, что мертвые встанут для вечной жизни.
И потому важно
не существование страданий людских, а существование зла, которое привело к страданию, греха как первоисточника всякого страдания, и необходимо
не уничтожение страдания, которое и
нельзя внешне, механически уничтожить, а уничтожение зла, победа над грехом и творчество добра.
Нельзя ответственность за страдание и зло возлагать на других, на внешние силы, на власть, на социальные неравенства, на те или иные классы: ответственны мы сами, как свободные сыны; наша греховность и наше творческое бессилие порождают дурную власть и социальные несправедливости, и ничто
не улучшается от одной внешней перемены власти и условий жизни.
Это — невидимая вещь, этого
нельзя знать, это
не насилует нас.
Софья (одна, глядя на часы). Дядюшка скоро должен вытти. (Садясь.) Я его здесь подожду. (Вынимает книжку и прочитав несколько.) Это правда. Как не быть довольну сердцу, когда спокойна совесть! (Прочитав опять несколько.)
Нельзя не любить правил добродетели. Они — способы к счастью. (Прочитав еще несколько, взглянула и, увидев Стародума, к нему подбегает.)
Позвольте, батюшка. Вот-с — Чацкого, мне друга, // Андрея Ильича покойного сынок: // Не служит, то есть в том он пользы не находит, // Но захоти — так был бы деловой. // Жаль, очень жаль, он малый с головой // И славно пишет, переводит. //
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб
нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только
не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить
нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Осип. Говорит: «Этак всякий приедет, обживется, задолжается, после и выгнать
нельзя. Я, говорит, шутить
не буду, я прямо с жалобою, чтоб на съезжую да в тюрьму».
Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы
не поспорить!
нельзя, да и полно! Где ему смотреть на тебя? И с какой стати ему смотреть на тебя?
Послушайте, Иван Кузьмич,
нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать:
не содержится ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.