Неточные совпадения
— Простите, я художник. Так вот в маскарадах-то и выползают из
разных мест прелестнейшие
женщины: чиновницы из Коломны, гувернантки с Песков.
— Вы опять-таки правы, Василий Павлович. Когда я попадала на важные рауты, я чувствовала, что мы, молодые
женщины, играем Бог знает какую роль! Все эти молокососы:
разные дипломатики, лицеисты, так и приседают пред старухами.
— Прямая польза, Марья Михайловна. Общество
разных"нищих духом", если вы мне позволите так выразиться, притупляет инстинкт
женщины, все ее качества. Только тот и может их вызывать, кто изучит
женщину, как свои пять пальцев.
Чуть только какая-нибудь
женщина, вдова или девушка, делается совершенно свободной, ну и заблудили. Вот в истории:
разные королевы, императрицы… Разве непременно уж все они, по натуре своей, были такие сладострастные? А ни одна не устояла.
И так мне стало смешно вспомнить, что я светская
женщина, что
разные сановники говорят со мной даже о вопросах, что я езжу к Вениаминовой, что я в известном кругу играю важную роль.
— Позвольте, Марья Михайловна, хотя бы я был Бог знает какой злодей,
женщина, по доброте сердечной, не должна злобствовать. Дайте объяснить: вся беда в том, что я в некотором роде"старый хрыч". Вместо того, чтобы резонировать с вами о
разных умных вещах, я почувствовал в себе слишком много молодости…
— Выслушай. Я и стал оспаривать. Оба мы погорячились — крупно поговорили. С тех пор прошло около двух лет. Насмотрелся я в
разных концах света на так называемых"падших
женщин". Был я, друг мой Маша, во всевозможные трущобах: и в лондонских матросских тавернах, и в улице с des Filles-Dieu в Париже… И скажу я, что приятель мой неправ в своем радикальном отрицании; но был бы прав, если б выставил одну только половину проституции.
Ты, конечно, читывала в романах Поль-де-Кока
разные историйки и анекдоты о студенческих гризетках, Познай, мой друг, что давным-давно в городе Париже никаких студенческих гризеток нет, а есть просто гуляющие
женщины.
Я тебе говорил, что бесполезно развивание, начитывавье с чужого голоса
разных хороших слов и мыслей
женщинам, неспособным ни на какое развитие.
Если б ты знал, болотный и бездушный город, сколько горечи накопляется в сердце только от тебя, от твоих улиц, от твоей мглы, от твоей особой, безнадежной скуки, от
разных уродов Невского проспекта, французского театра и тоскливых гостиных! Почему я не могу писать стихов?! Как бы я тебя отблагодарила на прощанье! Ты засасываешь
женщину в свою пошлую порядочность, в эту кретинизирующую атмосферу визитов, обезьянства, коньков, шпор, усов, белых галстуков, модного ханжества и потаенного, гнусного разврата.
— Нет, не то, Маша. Ну предположи, ты была бы моей женой. Сколько у тебя
разных прелестей, сколько у тебя прекрасных задатков. Таких
женщин мало, об этом что и толковать. Но все-таки я был бы для тебя плохой муж. Я остался бы с тобою тем, что ты видишь теперь: был бы очень добр, внимателен, помогал бы тебе во всем, входил бы в мельчайшие твои интересы…
Неточные совпадения
Один низший сорт: пошлые, глупые и, главное, смешные люди, которые веруют в то, что одному мужу надо жить с одною женой, с которою он обвенчан, что девушке надо быть невинною,
женщине стыдливою, мужчине мужественным, воздержным и твердым, что надо воспитывать детей, зарабатывать свой хлеб, платить долги, — и
разные тому подобные глупости.
Но умная
женщина и ревнивая
женщина — два предмета
разные, и вот в этом-то и беда.
Связь с этой
женщиной и раньше уже тяготила его, а за время войны Елена стала возбуждать в нем определенно враждебное чувство, — в ней проснулась трепетная жадность к деньгам, она участвовала в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему русскому — к армии, правительству, интеллигенции, к своей прислуге — и все чаще, в
разных формах, выражала свою тревогу о судьбе Франции:
На дворе, на улице шумели, таскали тяжести. Это — не мешало. Самгин, усмехаясь, подумал, что, наверное, тысячи Варвар с ужасом слушают такой шум, — тысячи, на
разных улицах Москвы, в больших и маленьких уютных гнездах. Вспомнились слова Макарова о не тяжелом, но пагубном владычестве
женщин.
— У таких
женщин любовники есть, — говорил он, — да и хлопот много: доктора, воды и пропасть
разных причуд. Уснуть нельзя покойно!