Неточные совпадения
В Бонапартово время, даже и к
концу Второй империи, такие пьесы привлекали не одних мелких лавочников из того квартала Парижа, который давно прозван"
Бульваром преступлений"(Boulevard du crime).
Сезон
в Москве шел бойко. Но к Новому году меня сильно потянуло опять
в Париж. Я снесся с редакторами двух газет
в Москве и Петербурге и заручился работой корреспондента. А газетам это было нужно. К апрелю 1867 года открывалась Всемирная выставка, по счету вторая. И
в конце русского декабря,
в сильный мороз, я уже двигался к Эйдкунену и
в начале иностранного января уже поселился на самом
бульваре St. Michel, рассчитывая пожить
в Париже возможно дольше.
Живя почти что на самом Итальянском
бульваре,
в Rue Lepelletier, я испытал особого рода пресноту именно от
бульваров.
В первые дни и после венской привольной жизни было так подмывательно очутиться опять на этой вечно живой артерии столицы мира. Но тогда весенние сезоны совсем не бывали такие оживленные, как это начало входить
в моду уже с 80-х годов.
В мае, к
концу его, сезон доживал и пробавлялся кое-чем для приезжих иностранцев, да и их не наезжало и на одну десятую столько, сколько теперь.
На одной лавочке,
в конце бульвара, сидел высокий сутуловатый человек с большою головою, покрытою совершенно белыми волосами, и с сильным выражением непреклонной воли во всех чертах умного лица. Он был одет в ватную военную шинель старой формы с капюшоном и в широкодонной военной фуражке с бархатным околышем и красными кантами.
Неточные совпадения
Третий дом на этой улице, не попавший
в руки купечества, заканчивает правую сторону Большой Дмитровки, выходя и на
бульвар.
В конце XVIII века дом этот выстроил ротмистр Талызин, а
в 1818 году его вдова продала дом Московскому университету. Ровно сто лет, с 1818 по 1918 год,
в нем помещалась университетская типография, где сто лет печатались «Московские ведомости».
В конце повести у них произошло рандеву
в беседке на губернском
бульваре.
В это время навстречу этим господам, на другом
конце бульвара, показалась лиловатая фигура Михайлова на стоптанных сапогах и с повязанной головой. Он очень сконфузился, увидав их: ему вспомнилось, как он вчера присядал перед Калугиным, и пришло
в голову, как бы они не подумали, что он притворяется раненым. Так что ежели бы эти господа не смотрели на него, то он бы сбежал вниз и ушел бы домой с тем, чтобы не выходить до тех пор, пока можно будет снять повязку.
В один прекрасный летний день,
в конце мая 1812 года, часу
в третьем пополудни, длинный
бульвар Невского проспекта, начиная от Полицейского моста до самой Фонтанки, был усыпан народом.
Тихо, все еще любуясь картиной, прошел Стягин к паперти, поднялся на нее и еще раз постоял, глядя на уходящие
в полумрак улицы Остоженку и Пречистенку и
конец бульвара.