Неточные совпадения
Поступив на «камеральный» разряд, я стал ходить на одни и те же лекции с юристами первого курса
в общие аудитории; а на специально камеральные лекции, по естественным наукам, —
в аудитории, где помещались музеи, и
в лабораторию, которая до сих пор еще
в том же надворном здании, весьма запущенном, как и весь университет, судя по тому, как я нашел его здания летом 1882 года, почти тридцать лет спустя.
Чисто камеральных профессоров на первом курсе значилось всего двое: ботаник и химик. Ботаник Пель, по специальности агроном, всего только с кандидатским дипломом, оказался жалким лектором, и мы стали ходить к нему по очереди, чтобы аудитория совсем не пустовала. Химик А.М.Бутлеров, тогда еще очень молодой, речистый, живой, сразу делал свой предмет интересным, и на второй год я стал у него работать
в лаборатории.
Случаев действительно возмущающего поведения, даже со стороны инспектора, я не помню. Профессора обращались с нами вежливо, а некоторые даже особенно ласково, как, например, тогдашний любимец Киттары, профессор-технолог, у которого все почти камералисты работали
в лаборатории, выбирая темы для своих кандидатских диссертаций.
Единственный бал, данный студентами, был задуман во вторую зиму моего житья
в Казани нами, то есть мною и двумя моими товарищами, занимавшимися химией
в лаборатории у А. М.Бутлерова.
На этом балу я справлял как бы поминки по моей прошлогодней „светской“ жизни. С перехода во второй курс я быстро охладел к выездам и городским знакомствам, и практические занятия химией направили мой интерес
в более серьезную сторону. Программа второго курса стала гораздо интереснее. Лекции,
лаборатория брали больше времени. И тогда же я задумал переводить немецкий учебник химии Лемана.
О казанском „свете“, о флирте с барышнями и пикантных разговорах с замужними женщинами я не скучал. Время летело; днем — лекции и работа
в лаборатории, после обеда чтение, перевод химии Лемана, разговоры и часто споры с ближайшими товарищами, изредка театр — никаких кутежей.
У него были повадки хозяина, любителя деревни, он давно стал страстным охотником, и сколько раз старик Фогель, смешной профессор уголовного права, заходил к нему
в лабораторию условиться насчет дня и часа отправления на охоту. И с собаками Александра Михайловича мы были знакомы.
Когда программа отдела химии была преобразована (что случилось ко времени моего половинного экзамена) и
в нее введены были астрономия и высшая математика и расширена физико-математическая часть химии, я почувствовал впервые, что меня эта более строгая специальность несколько пугает. Работы
в лаборатории за целые четыре семестра показали довольно убедительно, что во мне нет той выдержки, какая отличает исследователей природы; слаб и особый интерес к деталям химической кухни.
В этом я не ошибся. Учиться можно было вовсю, работать
в лаборатории, посещать всевозможные курсы, быть у источника немецкой науки, жить дешево и тихо.
В Казани, кроме как
в анатомическом театре да
в лаборатории, — нигде не работали студенты.
В Дерпте не было и тогда курсовых экзаменов ни на одном факультете. Главные предметы сдавали
в два срока: первая половина у медиков"philosophicum"; а у остальных"rigorosum". Побочные предметы дозволялось сдавать когда угодно. Вы приходили к профессору, и у него на квартире или
в кабинете,
в лаборатории — садились перед ним и давали ему вашу матрикульную книжечку, где он и производил отметки.
Я еще застал Зинина
в живых, когда я поселился
в Петербурге, и незадолго до его смерти встречал его. Его
лаборатория в академии перешла к Бутлерову, и
в его академической квартире я бывал вплоть до смерти Александра — Михайловича уже
в 80-х годах.
Я продолжал заниматься наукой, сочинял целый учебник, ходил
в лабораторию, последовательно перешел от специальности химика
в область биологических наук, перевел с товарищем целый том"Физиологии"Дондерса, усердно посещал лекции медицинского факультета, даже практиковал как"студент-куратор", ходил на роды и дежурил
в акушерской клинике.
Митинг ли
в Гайд-Парке или на Трафальгар-Сквере, эпсомские ли скачки, массовые ли гулянья
в"Кристал-Паласе", концерты ли, монстры, спектакли
в опере или вечера
в народных театрах с. драмами из мира лондонских вертепов, — все это давало чувство той громадной человеческой
лаборатории, которая называется Лондоном.
Неточные совпадения
— К чему ведет нас безответственный критицизм? — спросил он и, щелкнув пальцами правой руки по книжке, продолжал: — Эта книжка озаглавлена «Исповедь человека XX века». Автор, некто Ихоров, учит: «Сделай
в самом себе
лабораторию и разлагай
в себе все человеческие желания, весь человеческий опыт прошлого». Он прочитал «Слепых» Метерлинка и сделал вывод: все человечество слепо.
Райский тщательно внес
в программу будущего романа и это видение, как прежде внес разговоры с Софьей и эпизод о Наташе и многое другое, что должно поступить
в лабораторию его фантазии.
Очнувшись, со вздохом скажешь себе: ах, если б всегда и везде такова была природа, так же горяча и так величаво и глубоко покойна! Если б такова была и жизнь!.. Ведь бури, бешеные страсти не норма природы и жизни, а только переходный момент, беспорядок и зло, процесс творчества, черная работа — для выделки спокойствия и счастия
в лаборатории природы…
Титанов много, целый легион; и все тут замешаны,
в этой
лаборатории: дворяне, духовные, купцы, поселяне — все призваны к труду и работают неутомимо.
По-моему, вы выбрали особенно удачный момент для своего предприятия: все общество переживает период брожения всех сил, сверху донизу, и вот
в эту
лабораторию творящейся жизни влить новую струю, провести новую идею особенно важно.