Неточные совпадения
Поступив на «камеральный» разряд, я стал ходить на одни и те же
лекции с юристами первого курса
в общие аудитории; а на специально камеральные
лекции, по естественным наукам, —
в аудитории, где помещались музеи, и
в лабораторию, которая до сих пор еще
в том же надворном здании, весьма запущенном, как и весь
университет, судя по тому, как я нашел его здания летом 1882 года, почти тридцать лет спустя.
Моя жизнь вне
университета проходила по материальной обстановке совсем не так, как у Телепнева. Мне пришлось сесть на содержание
в тысячу рублей ассигнациями, как тогда еще считали наши старики, что составляло неполных триста рублей, — весьма скудная студенческая стипендия
в настоящее время; да и тогда это было очень
в обрез, хотя слушание
лекций и стоило всего сорок рублей.
Были публичные
лекции в университете по механике (проф. Котельникова) и по другим предметам — и только.
Самый
университет не настолько меня интересовал, чтобы я вошел сразу же
в его жизнь. Мне было не до слушания
лекций! Я смотрел уже на себя как на литератора, которому надо — между прочим — выдержать на кандидата"административных наук".
Я по необходимости забежал вперед. За это время
университет успел перебраться отчасти
в залы Думы, где открылись публичные
лекции самых популярных профессоров.
Это поддерживало связь его с обществом, со всем тем Петербургом, который сочувствовал молодежи даже и
в ее увлечениях и протестах. Возмездие, постигшее студентов, было слишком сильно, даже и за то, что произошло перед
университетом, когда действовали войска. Надо еще удивляться тому, что
лекции в Думе могли состояться так скоро.
Закрытие
университета подняло сочувствие к нему всего города. На Невском
в залах Думы открылись целые курсы с самыми популярными профессорами. Начались, тогда еще совсем внове, и литературные вечера
в публичных залах.
В зале Пассажа, где и раньше уже состоялся знаменитый диспут Погодина с Костомаровым, читались
лекции; а потом пошло увлечение любительскими спектаклями,
в которых и я принимал участие.
Но главная привлекательность квартала была для меня доступность всяких
лекций, и
в Медицинской школе (куда я заглядывал по старой памяти), и
в Сорбонне, и
в юридической Ecole de droit, и
в College de France — этом единственном
в Европе народном
университете, существующем для слушателей с улицы, без всяких дозволений, билетов и без малейшей платы.
А их были и тогда тысячи
в Латинском квартале. Они ходили на медицинские
лекции,
в анатомический театр,
в кабинеты,
в клиники. Ходили — но далеко не все — на курсы юридического факультета. Но Сорбонна, то есть главное ядро парижского
Университета с целыми тремя факультетами, была предоставлена тем, кто из любопытства заглянет к тому или иному профессору. И
в первый же мой сезон
в «Латинской стране» я, ознакомившись с тамошним бытом студенчества, больше уже не удивлялся.
В университете я бывал на
лекциях Моммсона и Гнейста. Вирхов читал микроскопическую анатомию
в клинике. Меня водил на его
лекции Б. И раз при мне случилась такая история. Б. сидел рядом с ассистентом Боткина, покойным доктором П., впоследствии известным петербургским практикантом. Они о чем-то перешепнулись. Вирхов — вообще очень обидчивый и строгий — остановился и сделал им выговор.
Университет не играл той роли, какая ему выпала
в 61 году, но вкус к слушанию научных и литературных публичных
лекций разросся так, что я был изумлен, когда попал
в первый раз на одну из
лекций по русской литературе Ореста Миллера
в Клубе художников, долго помещавшемся
в Троицком переулке (ныне — улице), где теперь"зала Павловой".
У меня
в университете лекции начинались на две недели раньше, чем у Миши в Горном институте, я приехал в Петербург без Миши. Долго искал: трудно было найти за подходящую цену две комнаты в одной квартире, а папа обязательно требовал, чтобы жили мы на одной квартире, Наконец, на 15-й линии Васильевского острова, в мезонине старого дома, нашел две комнаты рядом. Я спросил квартирную хозяйку, — молодую и хорошенькую, с глуповатыми глазами и чистым лбом:
Неточные совпадения
Я и
в университете был, и слушал
лекции по всем частям, а искусству и порядку жить не только не выучился, а еще как бы больше выучился искусству побольше издерживать деньги на всякие новые утонченности да комфорты, больше познакомился с такими предметами, на которые нужны деньги.
Университет ничем не удивил и не привлек Самгина. На вступительной
лекции историка он вспомнил свой первый день
в гимназии. Большие сборища людей подавляли его,
в толпе он внутренне сжимался и не слышал своих мыслей; среди однообразно одетых и как бы однолицых студентов он почувствовал себя тоже обезличенным.
Но вдруг все это кончилось совершенно удивительно. Холодным днем апреля, возвратясь из
университета, обиженный скучной
лекцией, дождем и ветром, Самгин, раздеваясь, услышал
в столовой гулкий бас Дьякона:
— Это у них каждую субботу. Ты обрати внимание на Кутузова, — замечательно умный человек! Туробоев тоже оригинал, но
в другом роде. Из училища правоведения ушел
в университет, а
лекций не слушает, форму не носит.
В университете Райский делит время, по утрам, между
лекциями и Кремлевским садом,
в воскресенье ходит
в Никитский монастырь к обедне, заглядывает на развод и посещает кондитеров Пеэра и Педотти. По вечерам сидит
в «своем кружке», то есть избранных товарищей, горячих голов, великодушных сердец.