Это продолжалось довольно долго, и такого Балакирева я не встречал. Я жил в те годы или за границей, или подолгу в Москве. Потом он пришел в норму, принял заведование Певческой капеллой, стал опять
давать уроки, но прежнего положения занимать не желал.
В Женеве он поддерживал себя материально,
давая уроки и по общим русским предметам, и по фортепианной игре. Когда я (во время франко-прусской войны) заехал в Женеву повидаться с Лизой Герцен, я нашел его ее учителем. Но еще раньше я возобновил наше знакомство на конгрессах"Мира и свободы", всего больше на первом по счету из тех, на какие я попадал, — в Берне.
Неточные совпадения
Ведь это был как раз поворотный пункт нашего внутреннего развития. Жестокий
урок только что был
дай Западом северо-восточному колоссу. Сторонников николаевского режима, конечно, было немало в тогдашнем Петербурге. В военно-чиновничьей сфере они преобладали. И ни одного сокрушенного лица, никаких патриотических настроений, разговоров в театрах, на улице, в магазинах, в церквах.
Ко мне ходил и
давал мне
уроки языка один чех с немецкой фамилией, от которого я узнал много о том, что делается в Чехии и других славянских странах, особенно в Далмации.
Мы с Наке много были благодарны нашим молодым хозяйкам за их старания о том, чтобы мы постоянно практиковались в разговоре по-испански. При особых
уроках, которые нам
давал студент, дело шло довольно споро, но Наке язык давался легче как истому провансальцу, легче по своей лексике и грамматическим формам.
Но тогда, то есть в конце 1869 года в Париже, она была пленительный подросток, и мы с ней быстро сдружились. Видя, как она мало знала свой родной язык, я охотно стал
давать ей
уроки, за что А. И. предложил было мне гонорар, сказав при этом, что такую же плату получает Элизе Реклю за
уроки географии; но я уклонился от всякого вознаграждения, не желая, чтобы наше приятельство с Лизой превращалось в отношения ученицы к платному учителю.
Долго жизнь не
давала мне достаточно досугов, но в начале 80-х годов, по поводу приезда в Петербург первой драматической труппы и моего близкого знакомства с молодым польско-русским писателем графом Р-ским, я стал снова заниматься польским языком, брал даже
уроки декламации у режиссера труппы и с тех пор уже не переставал читать польских писателей; в разное время брал себе чтецов, когда мне, после потери одного глаза, запрещали читать по вечерам.
Как он умел казаться новым, // Шутя невинность изумлять, // Пугать отчаяньем готовым, // Приятной лестью забавлять, // Ловить минуту умиленья, // Невинных лет предубежденья // Умом и страстью побеждать, // Невольной ласки ожидать, // Молить и требовать признанья, // Подслушать сердца первый звук, // Преследовать любовь и вдруг // Добиться тайного свиданья… // И после ей наедине //
Давать уроки в тишине!
«Что наделал этот Обломов! О, ему надо
дать урок, чтоб этого вперед не было! Попрошу ma tante [тетушку (фр.).] отказать ему от дома: он не должен забываться… Как он смел!» — думала она, идя по парку; глаза ее горели…
Представьте только себя там, хоть изредка: например, если б вам пришлось идти пешком в зимний вечер, одной взбираться в пятый этаж,
давать уроки?
— Все равно, что вздумается. Мать дает деньги в залог, сними брошку. Или вот, еще лучше: она
дает уроки на фортепьяно. Скажем, что у тебя есть племянница.
Неточные совпадения
— Ага! Так вот как! — вскричал он в удивлении, но злобно усмехаясь, — ну, это совершенно изменяет ход дела! Вы мне чрезвычайно облегчаете дело сами, Авдотья Романовна! Да где это вы револьвер достали? Уж не господин ли Разумихин? Ба! Да револьвер-то мой! Старый знакомый! А я-то его тогда как искал!.. Наши деревенские
уроки стрельбы, которые я имел честь вам
давать, не пропали-таки даром.
Швабрин был искуснее меня, но я сильнее и смелее, и monsieur Бопре, бывший некогда солдатом,
дал мне несколько
уроков в фехтовании, которыми я и воспользовался.
Доложили, что мусье
давал мне свой
урок.
— Вы забыли? Вы хотели
дать мне несколько
уроков химии.
— Беспутнейший человек этот Пуаре, — продолжал Иноков, потирая лоб, глаза и говоря уже так тихо, что сквозь его слова было слышно ворчливые голоса на дворе. — Я
даю ему
уроки немецкого языка. Играем в шахматы. Он холостой и — распутник. В спальне у него — неугасимая лампада пред статуэткой богоматери, но на стенах развешаны в рамках голые женщины французской фабрикации. Как бескрылые ангелы. И — десятки парижских тетрадей «Ню». Циник, сластолюбец…