Неточные совпадения
Нечего и говорить, что язык везде — в аудиториях, кабинетах,
клиниках — был обязательно немецкий. Большинство
профессоров не знали по-русски. Между ними довольно значительный процент составляли заграничные, выписные немцы; да и остзейцы редко могли свободно объясняться по-русски, хотя один из них,
профессор Ширрен, заядлый русофоб, одно время читал даже русскую историю.
По бытовой истории старого русского общества и раскола мы приобрели тогда в
профессоре Щапове очень ценного сотрудника. Но это было уже слишком поздно: он был близок к административной ссылке и лежал в
клинике в одном корпусе с Помяловским, где я его и посещал.
А их были и тогда тысячи в Латинском квартале. Они ходили на медицинские лекции, в анатомический театр, в кабинеты, в
клиники. Ходили — но далеко не все — на курсы юридического факультета. Но Сорбонна, то есть главное ядро парижского Университета с целыми тремя факультетами, была предоставлена тем, кто из любопытства заглянет к тому или иному
профессору. И в первый же мой сезон в «Латинской стране» я, ознакомившись с тамошним бытом студенчества, больше уже не удивлялся.
Этот виолончелист-терапевт сделался впоследствии одним из ассистентов Захарьина и сам сделался
профессором терапевтической
клиники и доживает теперь в звании московской медицинской знаменитости.
Неточные совпадения
Голицын был удивительный человек, он долго не мог привыкнуть к тому беспорядку, что когда
профессор болен, то и лекции нет; он думал, что следующий по очереди должен был его заменять, так что отцу Терновскому пришлось бы иной раз читать в
клинике о женских болезнях, а акушеру Рихтеру — толковать бессеменное зачатие.
Пока продолжались мои экзамены, Матвеев писал уже из Киева, что, будучи назначен
профессором и директором
клиник, он ни в каком случае не имеет возможности ехать снова за границу за невестой.
Мы с горькою завистью смотрели на тех счастливцев, которые были оставлены ординаторами при
клиниках: они могли продолжать учиться, им предстояло работать не на свой страх, а под руководством опытных и умелых
профессоров.
Хирург заметно волновался: он нервно крутил усы и притворно скучающим взглядом блуждал по рядам студентов; когда профессор-патолог отпускал какую-нибудь шуточку, он спешил предупредительно улыбнуться; вообще в его отношении к патологу было что-то заискивающее, как у школьника перед экзаменатором. Я смотрел на него, и мне странно было подумать, — неужели это тот самый грозный NN., который таким величественным олимпийцем глядит в своей
клинике?
А. С. Таубер, — рассказывая о немецких
клиниках, замечает: «Громадная разница в течении ран наблюдается в
клиниках между ампутациями, произведенными молодыми ассистентами, и таковыми, сделанными ловкой и опытной рукой
профессора; первые нередко ушибают ткани, разминают нервы, слишком коротко урезывают мышцы или высоко обнажают артериальные сосуды от их влагалищ, — все это моменты, неблагоприятные для скорого заживления ампутационной раны».