Я впервые увидал его в итальянской опере, когда он в антрактах входил в ложи тогдашних"львиц". Он смотрел тогда еще
молодым мужчиной: сильный брюнет, с большими бакенбардами по тогдашней моде, очень барственный и эффектный.
И выходило, стало быть, что мой второй венский фашинг не внес в мою эмоциональную жизнь
молодого мужчины ничего такого, что бы хоть сколько-нибудь наполнило сердечную пустоту холостяка, уже довольно утомленного многолетней сутолокой заграничного корреспондента.
Неточные совпадения
Меня взяла в ложу бельэтажа тетка со стороны отца, и я изображал из себя
молодого человека во фраке. Тут было все тогдашнее светское общество. В литерной ложе дочь генерал-губернатора, графиня Нессельроде, тогдашняя львица, окруженная всегда
мужчинами, держала себя совершенно по-домашнему, так же как и ее кавалеры.
Из них весьма многие стали хорошими женами и очень приятными собеседницами, умели вести дружбу и с подругами и с
мужчинами, были гораздо проще в своих требованиях, без особой страсти к туалетам, без того культа «вещей», то есть комфорта и разного обстановочного вздора, который захватывает теперь
молодых женщин. О том, о чем теперь каждая барышня средней руки говорит как о самой банальной вещи, например о заграничных поездках, об игре на скачках, о водах и морских купаньях, о рулетке, — даже и не мечтали.
Тогда же, в январе 1861 года, он был
мужчина еще
молодой, с интересной некрасивостью, плотный, но не ожирелый.
Мы не видались более двадцати лет. Я его помнил еще
молодым мировым судьею (после его студенческих передряг в крепости) и видел перед собою очень утомленного, болезненного
мужчину неопределенных лет, сохранившего все тот же теноровый студенческий голос.
Не знаю, как теперь, но тогда, то есть сорок один год назад, встречать по дороге крестьян (и старых, и
молодых, и
мужчин, и женщин) было очень приятно. Всегда они первые вам кланялись и не просто кивали головой, а с приветствием, глядя по времени дня. Случалось нам возвращаться домой, когда совсем ночь. Вам попадается группа крестьян, и только что они вас завидят в темноте, они, не зная, кто вы именно, крикнут вам...
Хотя она бессознательно (как она действовала в это последнее время в отношении ко всем
молодым мужчинам) целый вечер делала всё возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она, как женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.
— Ну, пусть бы я остался: что из этого? — продолжал он. — Вы, конечно, предложите мне дружбу; но ведь она и без того моя. Я уеду, и через год, через два она все будет моя. Дружба — вещь хорошая, Ольга Сергевна, когда она — любовь между
молодыми мужчиной и женщиной или воспоминание о любви между стариками. Но Боже сохрани, если она с одной стороны дружба, с другой — любовь. Я знаю, что вам со мной не скучно, но мне-то с вами каково?
— Вы у нас, — продолжал неумолимый Нил Андреич, — образец матерям и дочерям: в церкви стоите, с образа глаз не отводите, по сторонам не взглянете,
молодых мужчин не замечаете…
Кроме того, как это всегда бывает между
молодыми мужчинами и женщинами, в особенности когда они насильно соединены, как были соединены все эти люди, между ними возникли согласные и несогласные, различно переплетающиеся влечения друг к другу.
Неточные совпадения
— А,
молодой человек! Он вырос. Право, совсем
мужчина делается. Здравствуй,
молодой человек.
Он с особенным удовольствием, казалось, настаивал на том, что девичья стыдливость есть только остаток варварства и что нет ничего естественнее, как то, чтоб еще не старый
мужчина ощупывал
молодую обнаженную девушку.
Когда Левин вошел в черную избу, чтобы вызвать своего кучера, он увидал всю семью
мужчин за столом. Бабы прислуживали стоя.
Молодой здоровенный сын, с полным ртом каши, что-то рассказывал смешное, и все хохотали, и в особенности весело баба в калошках, подливавшая щи в чашку.
И ныне музу я впервые // На светский раут привожу; // На прелести ее степные // С ревнивой робостью гляжу. // Сквозь тесный ряд аристократов, // Военных франтов, дипломатов // И гордых дам она скользит; // Вот села тихо и глядит, // Любуясь шумной теснотою, // Мельканьем платьев и речей, // Явленьем медленным гостей // Перед хозяйкой
молодою, // И темной рамою
мужчин // Вкруг дам, как около картин.
Друг. Нельзя ли для прогулок // Подальше выбрать закоулок? // А ты, сударыня, чуть из постели прыг, // С
мужчиной! с
молодым! — Занятье для девицы! // Всю ночь читает небылицы, // И вот плоды от этих книг! // А всё Кузнецкий мост, и вечные французы, // Оттуда моды к нам, и авторы, и музы: // Губители карманов и сердец! // Когда избавит нас творец // От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок! // И книжных и бисквитных лавок! —