Неточные совпадения
Казенных держали недурно, им жилось куда лучше доброй половины своекоштных, которые и тогда освобождались от
платы, пользовались некоторыми стипендиями (например, сибиряки),
получали от казны даровой обед и даже даровую баню.
Его выпустили в целом ряде ролей, начиная с Чацкого. Он был в них не плох, но и не хорош и превратился в того"мастера на все руки", который успевал
получать свою поспектакльную
плату в трех театрах в один вечер, когда считался уже первым сюжетом и
получал тридцать пять рублей за роль.
Поэтому никто с нами и не"важничал". Никто и не отказывался от ролей, потому что они
получали тогда сверх жалованья"разовую
плату"от трех до тридцати пяти рублей за роль. Это их заставляло браться за какую угодно роль.
К"Современнику"я ни за чем не обращался и никого из редакции лично не знал;"Отечественные записки"совсем не собирали у себя молодые силы. С Краевским я познакомился сначала как с членом Литературно-театрального комитета, а потом всего раз был у него в редакции, возил ему одну из моих пьес. Он предложил мне такую плохую
плату, что я не нашел нужным согласиться, что-то вроде сорока рублей за лист, а я же
получал на 50 % больше, даже в"Библиотеке", финансы которой были уже не блистательны.
Мы условились, что он будет
получать сверх полистной
платы ежемесячное содержание и поведет отдел критики.
Сторублевая
плата считалась прекрасным гонораром. Ее
получал, например, один из самых выдающихся беллетристов, В.Крестовский-псевдоним, то есть Н.Д.Хвощинская. Такую же сторублевую
плату имела она у нас в 1864 году.
История не была забыта в"Библиотеке". Я свел знакомство с Н.И.Костомаровым и был истинно доволен, что мог приобрести от него"Ливонскую войну". Тогда гонорар (за исключением таких беллетристов, как Тургенев, Толстой, Гончаров и отчасти Островский) не был еще очень высок. Ученому с именем и талантом Костомарова полистная
плата была семьдесят пять — восемьдесят рублей. Сторублей за статью тогда вряд ли кто
получал.
Когда я
получил из конторы"Fortnightly"первый мой английский гонорар, я был счастлив тем, что мог предложить моему магистру дополнительное вознаграждение за его занятия со мною. Пикантно было то, что мне, неизвестному в Англии русскому писателю, заплатили полистную
плату гораздо выше той, какую я
получал тогда в России не только за журнальные или газетные статьи, но и за пьесы и романы.
Тогда мы не были избалованы огромными окладами и подъемными корреспондентов. Я не попросил никакого ежемесячного содержания, довольствуясь той построчной
платой, какую уже
получал в"Санкт-Петербургских ведомостях". Теперь ни один молодой писатель, с некоторой уже известностью, не удовольствовался бы такими условиями. Но повторяю; мы тогда не были избалованы.
Но тогда, то есть в конце 1869 года в Париже, она была пленительный подросток, и мы с ней быстро сдружились. Видя, как она мало знала свой родной язык, я охотно стал давать ей уроки, за что А. И. предложил было мне гонорар, сказав при этом, что такую же
плату получает Элизе Реклю за уроки географии; но я уклонился от всякого вознаграждения, не желая, чтобы наше приятельство с Лизой превращалось в отношения ученицы к платному учителю.
Некрасов, видимо, желал привязать меня к журналу, и, так как я предложил ему писать и статьи, особенно по иностранной литературе, он мне назначил сверх гонорара и ежемесячное скромное содержание. А за роман я еще из-за границы согласился на весьма умеренный гонорар в 60 рублей за печатный лист, то есть в пять раз меньше той
платы, какую я
получаю как беллетрист уже около десяти лет.
Сам Корш встретил меня не особенно приветливо, но оценил то, что я счел своим долгом сначала отъявиться к нему, чтобы знать, желает ли он иметь меня в постоянных сотрудниках. Какого-нибудь прочного положения в газете я не
получил. Мы условились, что я буду по четвергам писать фельетоны, но никакого отдела он мне не предложил и никакого особенного содержания, кроме построчной
платы.
— Да за что мне любить-то вас? — не скрывая уже злобы, огрызнулся Ракитин. Двадцатипятирублевую кредитку он сунул в карман, и пред Алешей ему было решительно стыдно. Он рассчитывал
получить плату после, так чтобы тот и не узнал, а теперь от стыда озлился. До сей минуты он находил весьма политичным не очень противоречить Грушеньке, несмотря на все ее щелчки, ибо видно было, что она имела над ним какую-то власть. Но теперь и он рассердился:
Он
получает плату, сыт, одет, никогда я его не секу ни плетьми, ни батожьем (о умеренный человек!), — и ты думаешь, что кусок хлеба и лоскут сукна тебе дают право поступать с подобным тебе существом, как с кубарем, и тем ты только хвастаешь, что не часто подсекаешь его в его вертении.
Неточные совпадения
Но ему объявили, что провизию мы желаем
получать по-прежнему, то есть с
платою, чрез голландцев, а если прямо от японцев, то не иначе как чтоб и они принимали каждый раз равноценные подарки.
Таким образом, проработали месяц,
получая в свое время условленную
плату, Вера Павловна постоянно была в мастерской, и уже они успели узнать ее очень близко как женщину расчетливую, осмотрительную, рассудительную, при всей ее доброте, так что она заслужила полное доверие. Особенного тут ничего не было и не предвиделось, а только то, что хозяйка — хорошая хозяйка, у которой дело пойдет: умеет вести.
Труднее всего было развить понятие о том, что простые швеи должны все
получать одинаковую долю из прибыли, хотя одни успевают зарабатывать больше жалованья, чем другие, что швеи, работающие успешнее других, уже достаточно вознаграждаются за успешность своей работы тем, что успевают зарабатывать больше
платы.
Вера Павловна не сказала своим трем первым швеям ровно ничего, кроме того, что даст им
плату несколько, немного побольше той, какую швеи
получают в магазинах; дело не представляло ничего особенного; швеи видели, что Вера Павловна женщина не пустая, не легкомысленная, потому без всяких недоумений приняли ее предложение работать у ней: не над чем было недоумевать, что небогатая дама хочет завести швейную.
Брат
получил «два злотых» (тридцать копеек) и подписался на месяц в библиотеке пана Буткевича, торговавшего на Киевской улице бумагой, картинками, нотами, учебниками, тетрадями, а также дававшего за
плату книги для чтения.