Неточные совпадения
Но в
последние три
года, к 1858
году, меня, дерптского студента, стало все сильнее забирать стремление не к научной, а к литературной работе. Пробуждение нашего общества,
новые журналы, приподнятый интерес к художественному изображению русской жизни, наплыв освобождающих идей во всех смыслах пробудили нечто более трепетное и теплое, чем чистая или прикладная наука.
Эти верхи в
последние годы обстроились в направлении железной дороги и разрослись в
новый квартал, который был для меня неожиданностью, когда я навестил Юрьев после с лишком тридцатилетнего отсутствия, в 90-х
годах.
Такое добровольное пребывание в старых комических тенетах объясняется отчасти жизнью, которую Островский вел в
последние двадцать
лет. Наблюдательность должна питаться все
новыми"разведками"и"съемками". А он стоял в стороне не только от того, что тогда всего сильнее волновало передовую долю общества, но и от писательского мира. Ни в Петербурге, ни в Москве он не был центром какого-нибудь кружка, кроме своих коллег по обществу драматургов.
Но и тогда еще, во второй половине 60-х
годов, он только что поставил
новую оперу на театре Opera Comique свою
последнюю вещь.
После того как он сделал из газеты"Presse"самый бойкий орган (еще в то время, как его сотрудницей была его первая жена Дельфина), он в
последние годы империи создал газету"Liberte"и в ней каждый день выступал с короткой передовой статьей, где была непременно какая-нибудь
новая или якобы
новая идея.
К 1870
году я начал чувствовать потребность отдаться какому-нибудь
новому произведению, где бы отразились все мои пережитки за
последние три-четыре
года. Но странно! Казалось бы, моя любовь к театру, специальное изучение его и в Париже и в Вене должны были бы поддержать во мне охоту к писанию драматических вещей. Но так не выходило, вероятнее всего потому, что кругом шла чужая жизнь, а разнообразие умственных и художественных впечатлений мешало сосредоточиться на сильном замысле в драме или в комедии.
Неточные совпадения
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была
новая комиссия, которой поручено бы было исследовать на месте состояние инородцев; во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является из имеющихся в руках комитета официальных данных, то чтобы была назначена еще другая
новая ученая комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной, в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е) религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах, которые были в
последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодных условий, в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, как видно из доставленных в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863
года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание в статье 36.
Но португальский король Иоанн II, радуясь открытию
нового, ближайшего пути в Индию, дал мысу Бурь нынешнее его название. После того посещали мыс, в 1497
году, Васко де Гама, а еще позже бразильский вице-король Франциско де Альмейда,
последний — с целью войти в торговые сношения с жителями. Но люди его экипажа поссорились с черными, которые умертвили самого вице-короля и около 70 человек португальцев.
Одного из редакторов, помнится Дюшена, приводили раза три из тюрьмы в ассизы по
новым обвинениям и всякий раз снова осуждали на тюрьму и штраф. Когда ему в
последний раз, перед гибелью журнала, было объявлено, решение, он, обращаясь к прокурору, сказал: «L'addition, s'il vous plaît?» [Сколько с меня всего? (фр.)] — ему в самом деле накопилось
лет десять тюрьмы и тысяч пятьдесят штрафу.
Последними уже к большому столу явились два
новых гостя. Один был известный поляк из ссыльных, Май-Стабровский, а другой — розовый, улыбавшийся красавец, еврей Ечкин. Оба они были из дальних сибиряков и оба попали на свадьбу проездом, как знакомые Полуянова. Стабровский, средних
лет господин, держал себя с большим достоинством. Ечкин поразил всех своими бриллиантами, которые у него горели везде, где только можно было их посадить.
В течение целых пятнадцати
лет все художества сходили Полуянову с рук вполне благополучно, а робкие проявления протеста заканчивались тем, что жалобщики и обиженные должны были выкупать свою строптивость
новою данью. Одним словом, все привыкли к художествам Полуянова, считая их неизбежным злом, как градобитие, а сам Полуянов привык к этому оригинальному режиму еще больше. Но с
последним казусом вышла большая заминка. Нужно же было сибирскому исправнику наскочить на упрямого сибирского попа.