Неточные совпадения
Поступив на «камеральный» разряд, я стал
ходить на одни и те же лекции с юристами первого курса
в общие аудитории; а на специально камеральные лекции, по естественным наукам, —
в аудитории, где помещались музеи, и
в лабораторию, которая до сих пор еще
в том же надворном
здании, весьма запущенном, как и весь университет, судя по тому, как я нашел его
здания летом 1882 года, почти тридцать лет спустя.
И кто бы подумал, что настанет такой момент, когда его тело (
в звании товарища министра внутренних дел) вынесут из какого
здания? Из бывшего Третьего отделения, куда я
ходил когда-то
в театральную цензуру к И.А.Нордштрему.
Из-за них, конечно, больше и
ходили к нему и своими аплодисментами поддерживали эти проявления — нисколько,
в сущности, не крайнего — свободомыслия. Но
в аудитории Лабуле (она и теперь еще самая просторная во всем
здании) чувствовался всегда этот антибонапартовский либерализм
в его разных ступенях — от буржуазного конституционализма до республиканско-демократических идеалов.
Неточные совпадения
— Но все же таки… но как же таки… как же запропастить себя
в деревне? Какое же общество может быть между мужичьем? Здесь все-таки на улице попадется навстречу генерал или князь. Захочешь — и сам
пройдешь мимо каких-нибудь публичных красивых
зданий, на Неву пойдешь взглянуть, а ведь там, что ни попадется, все это или мужик, или баба. За что ж себя осудить на невежество на всю жизнь свою?
Сам же он во всю жизнь свою не
ходил по другой улице, кроме той, которая вела к месту его службы, где не было никаких публичных красивых
зданий; не замечал никого из встречных, был ли он генерал или князь;
в глаза не знал прихотей, какие дразнят
в столицах людей, падких на невоздержанье, и даже отроду не был
в театре.
Прошло пять лет. Многое переменилось и на Выборгской стороне: пустая улица, ведущая к дому Пшеницыной, обстроилась дачами, между которыми возвышалось длинное, каменное, казенное
здание, мешавшее солнечным лучам весело бить
в стекла мирного приюта лени и спокойствия.
Несколько человек мужчин и женщин, большей частью с узелками, стояли тут на этом повороте к тюрьме, шагах
в ста от нее. Справа были невысокие деревянные строения, слева двухэтажный дом с какой-то вывеской. Само огромное каменное
здание тюрьмы было впереди, и к нему не подпускали посетителей. Часовой солдат с ружьем
ходил взад и вперед, строго окрикивая тех, которые хотели обойти его.
Когда Василия Голицына, по проискам врагов,
в числе которых был Троекуров,
сослали и секвестровали его имущество, Петр I подарил его дом грузинскому царевичу, потомки которого уже не жили
в доме, а сдавали его внаем под торговые
здания.
В 1871 году дом был продан какому-то купцу. Дворец превратился
в трущобу.