Стояли петербургские белые ночи, для меня еще до того не виданные. Я много
ходил по городу, пристроивая своего Лемана. И замечательно, как и провинциальному студенту Невская"перспектива"быстро приедалась! Петербург внутри города был таким же, как и теперь, в начале XX века. Что-то такое фатально-петербургское чувствовалось и тогда в этих безлюдных широких улицах, в летних запахах, в белесоватой мгле, в дребезжании извозчичьих дрожек.
Неточные совпадения
Для Ф.А. Снетковой в пьесе не было роли, вполне подходившей к ее амплуа. Она вернулась из-за границы как раз к репетициям"Однодворца". Об этой ее заграничной поездке, длившейся довольно долго,
ходило немало слухов и толков
по городу. Но я мало интересовался всем этим сплетничаньем, тем более что сама Ф.А. была мне так симпатична, и не потому только, что она готовилась уже к роли в"Ребенке", прошедшем через цензурное пекло без всяких переделок.
То, что явилось в моем романе"Китай-город"(к 80-м годам), было как раз результатом наблюдений над новым купеческим миром. Центральный тип смехотворного"Кита Китыча"уже
сошел со сцены. Надо было совсем иначе относиться к московской буржуазии. А автор"Свои люди — сочтемся!"не желал изменять своему основному типу обличительного комика, трактовавшего все еще по-старому своих купцов.
С московским писательским миром, в лице Островского и Писемского, я прикасался, но немного. Писемский задумал уже к этому времени перейти на службу в губернское правление советником, и даже
по этому случаю стал
ходить совсем бритый, как чиновник из николаевской эпохи. Я попадал к нему и в
городе (он еще не был тогда домовладельцем), и на даче в Кунцеве.
Обо всем этом я уже рассказывал, и довольно подробно, во вступлении к моей книге"Вечный
город", почему и должен здесь
пройти молчанием всю эту поездку из Ниццы
по Корнише в Геную, оттуда на пароходе в Ливорно, потом во Флоренцию, Рим (где просидел около трех недель) и в Неаполь, а потом обратно на север Италии: Турин, Милан, Венецию, Триест и через Вену в Россию.
Но на седьмом году правления Фердыщенку смутил бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат и стал
ходить по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели по сторонам не зевали, а смотрели в оба, и к довершению всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в минуту крайнего раздражения глуповцев, их не осенила мысль: «А ну как, братцы, нас за это не похвалят!»
Неточные совпадения
В веригах, изможденные, // Голодные, холодные, //
Прошли Господни ратники // Пустыни,
города, — // И у волхвов выспрашивать // И
по звездам высчитывать // Пытались — нет ключей!
Бригадир
ходил в мундире
по городу и строго-настрого приказывал, чтоб людей, имеющих «унылый вид», забирали на съезжую и представляли к нему.
Но вот солнце достигает зенита, и Угрюм-Бурчеев кричит: «Шабаш!» Опять повзводно строятся обыватели и направляются обратно в
город, где церемониальным маршем
проходят через «манеж для принятия пищи» и получают
по куску черного хлеба с солью.
Во время остановки в губернском
городе Сергей Иванович не пошел в буфет, а стал
ходить взад и вперед
по платформе.
Как полусонный, бродил он без цели
по городу, не будучи в состоянии решить, он ли
сошел с ума, чиновники ли потеряли голову, во сне ли все это делается или наяву заварилась дурь почище сна.