Началась партия. Лещова присела у нижней спинки кровати и
глядела в карты Качеева. Больной сначала выиграл. Ему пришло в первую же игру четырнадцать дам и пять и пятнадцать в трефах. Он с наслаждением обирал взятки и клал их, звонко прищелкивая пальцами. И следующие три-четыре игры карта шла к нему. Но вот Качеев взял девяносто. Поддаваться, если бы он и хотел, нельзя было. Лещов пришел бы в ярость. В прикупке очутилось у Качеева три туза.
Токарев, увлеченный трудным разыгрыванием большого шлема с Елкиным, случайно поднял глаза. За соседним столом, лицом к нему, сидел Василий Васильевич,
глядя в карты. Свечи освещали его лицо — серьезное и строгое, со сдвинутыми тонкими бровями… У Токарева прошло по душе странное чувство. Что такое? Где он недавно видел такое же лицо? Ах, да!.. Совсем с таким лицом Варвара Васильевна стояла недавно перед решеткою в ожидании, когда служитель откроет дверь к бешеному…
Глядя через плечо матери, дочь заметила ошибку в пасьянсе, нагнулась к столу и стала поправлять. Наступило молчание. Обе
глядели в карты и воображали себе, как их Алексей Степаныч один-одинешенек сидит теперь в городе, в своем мрачном, пустом кабинете и работает, голодный, утомленный, тоскующий по семье…
Неточные совпадения
— Ну, решаться
в банк значит подвергаться неизвестности, — говорил Чичиков и между тем взглянул искоса на бывшие
в руках у него
карты. Обе талии ему показались очень похожими на искусственные, и самый крап
глядел весьма подозрительно.
— О, буржуа-иностранцы не посещают наш квартал, — пренебрежительно ответила она. Солдат и лысый, перестав играть
в карты, замолчали. Не
глядя на них, Самгин чувствовал — они ждут, что он скажет. И, как это нередко бывало с ним, он сказал:
Бальзаминова. Загадаю сама, как умею. (Достает
карты и гадает.) Вот что, Матрена: теперь,
гляди, сваха зайдет, так поставь-ка закусочки какой-нибудь
в шкап.
Бабушка немного успокоилась, что она пришла, но
в то же время замечала, что Райский меняется
в лице и старается не
глядеть на Веру.
В первый раз
в жизни, может быть, она проклинала гостей. А они уселись за
карты, будут пить чай, ужинать, а Викентьева уедет только завтра.
В карты играл он без ошибки и имел репутацию приятного игрока, потому что был снисходителен к ошибкам других, никогда не сердился, а
глядел на ошибку с таким же приличием, как на отличный ход. Потом он играл и по большой, и по маленькой, и с крупными игроками, и с капризными дамами.