Это так и вышло. Нетов поехал к своему дяде. Тот догадался, задержал его у себя и
послал за другим родственником, Краснопёрым. Они отобрали у него брошюру, отправили домой с двумя артельщиками и отдали приказ прислуге не выпускать его никуда. Евлампий Григорьевич сначала бушевал, но скоро стих и опять сел что-то писать и считать на счетах.
Неточные совпадения
Евлампий Григорьевич попал на свою зарубку… Что она такое была?.. Родители проторговались!.. Родня голая; быть бы ей
за каким-нибудь лавочником или в учительницы
идти, в народную школу, благо она в университете экзамен выдержала… В этом-то вся и сила!.. Еще при
других он употребляет ученые слова, а как при ней скажет хоть, например, слово «цивилизация», она на него посмотрит искоса, он и очутится на сковороде…
— Константин Глебович, — тихо выговорил он, — право, довольно… выправлять духовную… Когда свидетели будут готовы,
пошлите за мной… Да и без меня подпишут, вы форму знаете, а душеприказчиков найдем и проставим
других…
За гробом поплелись сановные лица и приятели покойного. Камер-юнкер
пошел слева; сзади нес свой византийский лик Взломцев; курносый, нахальный профиль Краснопёрого, в шитом воротнике и белом галстуке, говорил скорей о молебне с водосвятием по поводу полученной «святыя Анны», чем о погребении
друга и приятеля… Нетов
шел без шляпы, все такой же возбужденный, кидая кругом быстрые взгляды, говорил то с тем, то с
другим знакомым.
Голоса все возвышались, перешли в звонкие, крикливые возгласы… От буфета
шел старшина и
другой еще господин, с седоватой бородой, а
за ним учитель Таси.
Она дернула
за ручку звонка, откуда проволока
шла в кухню. Ей отперла
другая, тоже хорошенькая, горничная. Тася почти выбежала на улицу.
— Расскажите, пожалуйста, голубчик! Вот хоть этакая история, и то
слава Богу. Немножко языки почешут. А то верите… Вот по осени вернешься из-за границы, такая бодрость во всех жилах, есть о чем покалякать, что рассказать… И чем дальше, тем хуже. К Новому году и говорить-то никому уж не хочется
друг с
другом; а к посту ходят, как мухи сонные. Так как же это Калакуцкий-то?
— Не обижайте. Ежовый у меня облик. Таким уж воспитался. А внутри у меня
другое. Не все же господам понимать, что такое талант, любить художество. Вот, смотрите, купеческая коллекция-то… А как составлена! С любовью-с… И писатели русские все собраны. Не одни тут деньги — и любви немало. Так точно и насчет театрального искусства. Неужли хорошей девушке или женщине не
идти на сцену оттого, что в актерском звании много соблазну?
Идите с Богом! — Он взял ее
за руку. — Я вас отговаривать не стану.
Главное, он так и трепетал, чтобы чем-нибудь не рассердить меня, чтобы не противоречить мне и чтобы я больше пил. Это было так грубо и очевидно, что даже я тогда не мог не заметить. Но я и сам ни за что уже не мог уйти; я все пил и говорил, и мне страшно хотелось окончательно высказаться. Когда Ламберт
пошел за другою бутылкой, Альфонсинка сыграла на гитаре какой-то испанский мотив; я чуть не расплакался.
В то время как она сидела в арестантской, дожидаясь суда, и в перерывах заседания она видела, как эти мужчины, притворяясь, что они
идут за другим делом, проходили мимо дверей или входили в комнату только затем, чтобы оглядеть ее.
— Мордини, я к вам и к Саффи с просьбой: возьмите энзам [пролетку [то есть извозчика] (от англ. hansom).] и поезжайте сейчас на Ватерлооскую станцию, вы застанете train, а то вот этот господин заботится, что нам негде сесть и нет времени
послать за другой каретой.
Это было не в бровь, а прямо в глаз, но Кубышкин понял это только тогда, когда читатели потребовали от него объяснений. Тогда, делать нечего, пришлось этих публицистов рассчитать и
посылать за другими в гостиницу"Москва".
Неточные совпадения
Шли они по ровному месту три года и три дня, и всё никуда прийти не могли. Наконец, однако, дошли до болота. Видят, стоит на краю болота чухломец-рукосуй, рукавицы торчат
за поясом, а он
других ищет.
Опять
шли гуськом тени одна
за другой, всё
шли, всё
шли…
Таинственные тени гуськом
шли одна
за другой, застегнутые, выстриженные, однообразным шагом, в однообразных одеждах, всё
шли, всё
шли…
Пригороды между тем один
за другим слали в Глупов самые утешительные отписки.
Ни у кого не спрашивая о ней, неохотно и притворно-равнодушно отвечая на вопросы своих
друзей о том, как
идет его книга, не спрашивая даже у книгопродавцев, как покупается она, Сергей Иванович зорко, с напряженным вниманием следил
за тем первым впечатлением, какое произведет его книга в обществе и в литературе.