[Вейсе Христиан-Феликс (1726–1804) — немецкий писатель,
автор рассказов для детей] — и немец торжественно улыбнулся. «Da habe ich’s», [Вот, нашел (нем.)] — сказал он.
В книжке Марка Вовчка шесть рассказов, и каждый из них представляет нам женские типы из простонародья. Рядом с женскими лицами рисуются, большею частью несколько в тени, мужские личности. Это обстоятельство ближайшим образом объясняется, конечно, тем, что
автор рассказов Марка Вовчка — женщина. Но мы увидим, что выбор женских лиц для этих рассказов оправдывается и самою сущностью дела. Возьмем прежде всего рассказ «Маша», в котором это выказывается с особенной ясностью.
Мы видим Ромео, мы видим Джульетту, счастью которых ничто не мешает, и приближается минута, когда навеки решится их судьба, — для этого Ромео должен только сказать: «Я люблю тебя, любишь ли ты меня?» — и Джульетта прошепчет: «Да…» И что же делает наш Ромео (так мы будем называть героя повести, фамилия которого не сообщена нам
автором рассказа), явившись на свидание с Джульеттой?
Мне даже странно казалось, что этот угрюмый, сухой старик, наклонившийся над шахматами, был тот самый „Казак Луганский“,
автор рассказов, которыми мы зачитывались когда-то.
Неточные совпадения
Утвердительно можно сказать, что упражнения эти обязаны своим происхождением перу различных градоначальников (многие из них даже подписаны) и имеют то драгоценное свойство, что, во-первых, дают совершенно верное понятие о современном положении русской орфографии и, во-вторых, живописуют своих
авторов гораздо полнее, доказательнее и образнее, нежели даже
рассказы «Летописца».
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время
рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до
автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.
Самгин знал, что это —
автор очень гуманного
рассказа «для народа» и что
рассказ этот критики единодушно хвалили.
Самгин особенно расстроился, прочитав «Мысль», — в этом
рассказе он усмотрел уже неприкрыто враждебное отношение
автора к разуму и с огорчением подумал, что вот и Андреев, так же как Томилин, опередил его.
— На эту тему я читала
рассказ «Веревка», — сказала она. — Не помню — чей? Кажется,
автор — женщина, — задумчиво сказала она, снова отходя к окну, и спросила: — Чего же вы хотите?