Неточные совпадения
И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь,
Бог Авраама,
отца твоего, и
Бог Исаака.
[Имеется в виду многовековой спор ариан, противопоставлявших принцип «подобносущности» Бога-Отца и Бога-Сына принципу «единосущности», который был провозглашен в Никейском символе веры.
Определение несовершенное, потому что целое собой представляет количество все-таки соизмеримое, а
Бог есть
Отец вообще всего существующего.
А если иногда мы и именуем Его такими выражениями, как Единый, Благий, Дух, Сущий,
Отец,
Бог, Творец, Господь, мы употребляем их не в качестве Его имени.
Последняя фраза в современном переводе читается так: «но единственный Сын Божий, Тот, Восседающий рядом с
Отцом, принес нам весть о
Боге» (Благая Весть. М., 1990.
«Наш ум своими силами (per se ipsam) не может созерцать Самого
Бога, как Он есть, но познает
Отца всех тварей из красоты дел и великолепия вселенной.
Отвечая (в письме к Амфилохию) на ухищренный вопрос аномеев [Аномеи — ариане, веровавшие в происхождение Бога-Сына из «ничего» и опровергавшие единосущее и единоподобие Сына с
Отцом (Полный православный богословский энциклопедический словарь.
Не знаю, возможно ли сие природам высшим и духовным, которые, будучи ближе к
Богу и озаряясь всецелым светом, может быть, видят Его, если не вполне, то совершеннее и определеннее нас и притом, по мере своего чина, одни других больше и меньше»» [Творения иже во святых
отца нашего Григория Богослова, Архиепископа Константинопольского, изд. 3‑е, часть III. M., 1889, стр, 14–15.].
Однако основы всего того, что
Бог создал в себе самом, т. е.
Отец в Сыне, составляют в Нем нераздельно единое; они не позволяют определения своеобразных составных частей своеобразными различиями или случайными определениями, ибо они допускают их только в действиях, а не в себе самих.
Согласно этому негативному богословию
Бог есть не
Отец, не Сын, не св.
Соловьев явно смешивает или, по крайней мере, недостаточно различает
Бога, как НЕ-что отрицательного богословия, и
Бога, раскрывающегося в мире [Вот типичное смешение: «Мы обозначим этот фазис абсолютно сущего как Эн-соф или Бог-Отец (прабог)» (I, 347).
Эн-соф есть трансцендентное Божество до раскрытия, Бог-Отец есть первая ипостась триединого
Бога.], — в начале этого раскрытия.
Мир и человек обожаются не по силе тварной божественности своей, но по силе «благодати», изливающейся в мировое лоно: человек может быть
богом, но не по тварной своей природе, а лишь «
богом по благодати» (по известному определению
отцов Церкви).
Он хочет и делает в себе самом только одну вещь, именно Он рождает себя в
Отце, Сыне и Духе Св., в мудрости своего откровения; кроме этого единый, безосновный
Бог не хочет в себе ничего и не имеет в себе самом совета о многом.
То, как говорится о
Боге, что Он есть
Отец, Сын и Св.
Бог умеет ждать, ибо свершение времен, когда Сын покорит все
Отцу и будет
Бог «всяческая во всех», отделено от исходного да будет долгим историческим процессом, который есть дар Божьего всемогущества тварной свободе.
«Следовательно, вторая потенция, выделившаяся для себя, еще не может называться
Богом, она восстановляется в своем божестве, лишь когда первая и третья потенции снова восстановляются к себе, т. е. восстановляется их единство — в конце творения, и так как она чрез преодоление противоположного бытия также делается господом этого бытия, как первоначально был только
Отец, то и она становится личностью, как и
Отец был первоначально только один личностью, она есть Сын, который имеет равное господство с
Отцом.
«Я прошу вас, — резюмирует Шеллинг, — считать установленным следующее: 1) Существо того, что Н. 3. называет Сыном, есть вечно в
Боге и как поглощенное в actus purissimus божественной жизни, само с
Богом, θεός. 2) С того момента (von da), как
Отец усматривает в образах своего бытия возможность другого бытия, или того момента, как ему эти образы являются как потенции, т. е., стало быть, от вечности, с того момента как он есть
Отец, вторая потенция представляется ему как будущий Сын, он, стало быть, уже имеет в ней будущего Сына, которого он в ней наперед познает, в котором он собственно принимает план (Vorsatz) мира.
Это зарождение есть, конечно, нечто принципиально отличное от того рождения из недр Своих, коим
Отец предвечно, безвременно, безмужно и безженно рождает Своего Единородного, Возлюбленного Сына, а в Нем и через Него возрождает чад Божиих, родившихся не от плоти и крови, но от
Бога.
Но
Бог, открывающийся в Софии, являет Себя в триипостасности Своей как Творец, Бог-Отец, Логос и Дух Святый животворящий; животворением же дается и знание себя осуществленным в своей идее, ее ощутившей как живую, действующую силу космоса, победу в хаосе.
Он извлек вечную природу, как
отца вечного рождения: потому неправильно делают те, кто почитают и молятся внешней Матери Христа как Матери
Бога.
Это значит, что в Адаме и Еве были созданы
Богом не только жених и невеста, но и муж и жена,
отец и мать будущих детей.
Ибо, хотя и есть так называемые
боги, εΐπερ είσϊν λεγόμενοι θεοί — или на небе, или на земле, так как есть много
богов и господ много, но у нас один Бог-Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им».
Иегова,
Бог Синая, вовсе не есть откровение ипостаси
Отца.
«Благословен
Бог и
Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира — προ καταβολής κόσμου, чтобы мы были святы и непорочны перед ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в котором мы имеем искупление кровью Его, прощение грехов по благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он наперед положил — προέθετο — в Нем, во устроение полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом.
«Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божий. Потому что вы не приняли Духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли духа усыновлений, которым взываем: Авва, Отче! Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божий» (Рим. 8:12-4). «А как вы сыны, то
Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: Авва, Отче!» (Гал. 4:3–6), а от небесного
Отца «именуется всякое отечество на небесах и на земле» (Ефес. 3:15).
В христианстве должно быть придаваемо одинаково серьезное значение как тому, что Христос воплотился, «на земле явися и с человеки поживе», пострадал и воскрес, так и тому, что Он вознесся на небо, снова удалился из мира, сделался для него опять, хотя и не в прежнем смысле, трансцендентен, пребывает на небеси, «седяй одесную
Отца» [Господь, после беседования с ними <апостолами>, вознесся на небо и воссел одесную <т. е. справа от>
Бога (Мк. 16:19).].
При этом заранее исключается возможность того, что душа, прошедшая чрез врата смерти, вообще не может возвратиться в отжившее и разрушенное смертью тело и его собою оживить, ибо и она потеряла способность оживлять тело, а не одно только тело утратило силу жизни; что поэтому воскрешение
отцов сынами вообще невозможно, раз душа сама должна воскресить свое тело или получить от
Бога для того силу, и никто другой не может ее в том заменить.
Между прочим, нельзя не поражаться близостью основного и наиболее интимного мотива федоровской религии; религиозной любви к умершим
отцам, к существу египетской религии, которая вся вырастает из почитания мертвых: весь ее культ и ритуал есть разросшийся похоронный обряд [Египетская религия основана на вере в загробное существование и воскресение для новой жизни за гробом, причем культ
богов и умерших Озириса и Озирисов (ибо всякий умерший рассматривался как ипостась Озириса) сливается в один ритуал.
Дух св., «Царь Небесный», есть Утешитель, и Бог-Отец, которому Христос научил молиться:
Неточные совпадения
Господу
Богу помолимся, // Древнюю быль возвестим, // Мне в Соловках ее сказывал // Инок,
отец Питирим.
Г-жа Простакова (бросаясь обнимать Софью). Поздравляю, Софьюшка! Поздравляю, душа моя! Я вне себя от радости! Теперь тебе надобен жених. Я, я лучшей невесты и Митрофанушке не желаю. То — то дядюшка! То-то
отец родной! Я и сама все-таки думала, что
Бог его хранит, что он еще здравствует.
Упоминалось о том, что
Бог сотворил жену из ребра Адама, и «сего ради оставит человек
отца и матерь и прилепится к жене, будет два в плоть едину» и что «тайна сия велика есть»; просили, чтобы
Бог дал им плодородие и благословение, как Исааку и Ревекке, Иосифу, Моисею и Сепфоре, и чтоб они видели сыны сынов своих.
Человек,
отец которого вылез из ничего пронырством, мать которого
Бог знает с кем не была в связи…
«Боже вечный, расстоящияся собравый в соединение, — читал он кротким певучим голосом, — и союз любве положивый им неразрушимый; благословивый Исаака и Ревекку, наследники я твоего обетования показавый: Сам благослови и рабы Твоя сия, Константина, Екатерину, наставляя я на всякое дело благое. Яко милостивый и человеколюбец
Бог еси, и Тебе славу воссылаем,
Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно и вовеки веков». — «А-аминь», опять разлился в воздухе невидимый хор.