Неточные совпадения
Стремление разума к
единству, его «архитектонический» стиль, «схоластические» наклонности (ведь схоластика есть в известном смысле добродетель разума, его добросовестность, — разум и должен быть схоластичен) ведут к тому, что этой догматической массе придается та или иная,
большей частью внешняя, из потребностей педагогических возникающая система: таким образом получается то, что представляют собой «догматические богословия», «системы догматики», «summae theologiae» [«Сумма теологии» — главный трактат Фомы Аквинского, в котором излагаются основы католической теологии.
Ибо если ты станешь мыслить его как Бога или ум, то оно
больше; если ты в своем мышлении приводишь его к
единству, оно и в этом отношении более; оно более едино (το ένικώτερον), в отношении к твоему мышлению, чем ты можешь представлять себе самого Бога, ибо оно само по себе без всякой акциденции [Акциденция (от лат. accidentia — случай) — нечто случайное, несущественное (свойство, признак и т. п.).] (συμβεβηκότος).
Но во французской мысли, несмотря на скептицизм, на полную свободу искания истины, было довольно
большое единство и даже надоедающее однообразие.
Неточные совпадения
— Вот и мы здесь тоже думаем — врут! Любят это у нас — преувеличить правду. К примеру — гвоздари: жалуются на скудость жизни, а между тем — зарабатывают
больше плотников. А плотники — на них ссылаются, дескать — кузнецы лучше нас живут. Союзы тайные заводят… Трудно, знаете, с рабочим народом. Надо бы за всякую работу
единство цены установить…
Восток и Запад раньше или позже должны прийти к
единству, но это происходит через раздоры, через разделения, которые кажутся
большими, чем раньше.
Единство национальное в гораздо
большей степени заставляет себя признать, чем
единство человечества.
Высокий ростом, с волосами странно разбросанными, без всякого
единства прически, с резким лицом, напоминающим ряд членов Конвента 93 года, а всего более Мара, с тем же
большим ртом, с тою же резкой чертой пренебрежения на губах и с тем же грустно и озлобленно печальным выражением; к этому следует прибавить очки, шляпу с широкими полями, чрезвычайную раздражительность, громкий голос, непривычку себя сдерживать и способность, по мере негодования, поднимать брови все выше и выше.
Распятое тело воскресало, в свою очередь, и не стыдилось
больше себя; человек достигал созвучного
единства, догадывался, что он существо целое, а не составлен, как маятник, из двух разных металлов, удерживающих друг друга, что враг, спаянный с ним, исчез.