Можно, конечно, для обозначения этого чувства сочинить новый термин, но, нам кажется, в этом нет никакой нужды, ибо в своем предварительном и формальном определении трансцендентное религии пока еще не отличается от трансцендентного философии: это больше логический жест, чем понятие (каковым, впрочем, и неизбежно будет всякое логическое понятие трансцендентного, т. е. того, что находится
выше понятий).], не принадлежит имманентному, — «миру» и «я», хотя его касается.
Неточные совпадения
Догмат есть сигнализация
понятиями того, что не есть
понятие, ибо находится
выше логического мышления в его отвлеченности; в то же время он есть формула, выраженная в
понятиях, логическая транскрипция того, что дано в религиозном опыте.
Одно ограничено, другое не имеет границ; одно объемлется своей мерой, как того восхотела Премудрость Создателя, другое не знает меры; одно связано некоторым протяжением расстояния, замкнуто местом и временем, другое
выше всякого
понятия о расстоянии: сколько бы кто ни напрягал ума, столько же оно избегает любознательности» [Опров.
Идя этим путем, мы неизбежно приходим к апофатическому определению, что на языке сущего Божество есть «подлинное ничто» [Св. Максим комментирует
понятие αυτό το ουδέν: «Что Бог есть ничто (ουδέν), надо понимать в том смысле, что Он ничто (μηδέν) из существующего, ибо
выше всего виновник всего, почему богословы говорят, что Бог везде и нигде.
— А! вы защищаете его — поздравляю! Так вот на кого упали лучи с высоты Олимпа! Кузина! кузина! на ком вы удостоили остановить взоры! Опомнитесь, ради Бога! Вам ли, с вашими
высокими понятиями, снизойти до какого-то безвестного выходца, может быть самозванца-графа…
— Да, вот на это они тоже мастерицы: мужу как раз глаза выцарапают, — это их дело! — подхватил полковник. Вообще он был о всех женщинах не слишком
высокого понятия, а об восточных — и в особенности.
Получалась необыкновенно эффектная комбинация из дрессированных лошадей, модных кабаков, ужинов, устриц, пикников, avec de ces dames [С дамами (фр.).], шампанского, векселей и самых
высоких понятий о чести мундира и т. д.
Санин исполнил их желание, но так как слова «Сарафана» и особенно: «По улице мостовой» (sur une ruà pavee une jeune fille allait à l'eau [По замощенной улице молодая девушка шла за водой (фр.).] — он так передал смысл оригинала) — не могли внушить его слушательницам
высокое понятие о русской поэзии, то он сперва продекламировал, потом перевел, потом спел пушкинское: «Я помню чудное мгновенье», положенное на музыку Глинкой, минорные куплеты которого он слегка переврал.
Неточные совпадения
Этьен был мальчик лет пятнадцати,
высокий, мясистый, с испитой физиономией, впалыми, посинелыми внизу глазами и с огромными по летам руками и ногами; он был неуклюж, имел голос неприятный и неровный, но казался очень довольным собою и был точно таким, каким мог быть, по моим
понятиям, мальчик, которого секут розгами.
Ей по плечу современные
понятия, пробивающиеся в общественное сознание; очевидно, она черпнула где-то других идей, даже знаний, и стала неизмеримо
выше круга, где жила. Как ни старалась она таиться, но по временам проговаривалась каким-нибудь, нечаянно брошенным словом, именем авторитета в той или другой сфере знания.
Жилось ему сносно: здесь не было ни в ком претензии казаться чем-нибудь другим, лучше,
выше, умнее, нравственнее; а между тем на самом деле оно было
выше, нравственнее, нежели казалось, и едва ли не умнее. Там, в куче людей с развитыми
понятиями, бьются из того, чтобы быть проще, и не умеют; здесь, не думая о том, все просты, никто не лез из кожи подделаться под простоту.
В пользу же в частности женитьбы именно на Мисси (Корчагину звали Мария и, как во всех семьях известного круга, ей дали прозвище) — было, во-первых, то, что она была породиста и во всем, от одежды до манеры говорить, ходить, смеяться, выделялась от простых людей не чем-нибудь исключительным, а «порядочностью», — он не знал другого выражения этого свойства и ценил это свойство очень высоко; во-вторых, еще то, что она
выше всех других людей ценила его, стало быть, по его
понятиям, понимала его.
Идея Бога о человеке бесконечно
выше традиционных ортодоксальных
понятий о человеке, порожденных подавленным и суженным сознанием.