Неточные совпадения
Квакеры — разновидность протестантизма, основанная английским ремесленником Джорджем Фоксом (1624–1691); квакеры отрицают религиозные обряды, таинства, не признают церковной иерархии и духовенства.] и им подобными представителями сродных им антидогматических и анархических течений в религии), что только реальное содержание наличного религиозного опыта или личного откровения составляет предмет веры, всякое же
предание, письменное или устное, литургическое или обрядовое, как таковое, уже противоречит
живой вере.
Они могут получить жизненное значение лишь после того, как интимное, лично-религиозное переживание откроет их
живой смысл, причем кафолическая природа религии побуждает особенно чтить историческое
предание.
Без шуток говорю: было
живое предание, что они поднимались со всем экипажем и пассажирами под облака и летели в вихре, пока наступало время пасть на землю, чтобы дать Дон-Кихоту случай защитить обиженного или самому спрятаться от суда и следствия.
Неточные совпадения
И что ж? Глаза его читали, // Но мысли были далеко; // Мечты, желания, печали // Теснились в душу глубоко. // Он меж печатными строками // Читал духовными глазами // Другие строки. В них-то он // Был совершенно углублен. // То были тайные
преданья // Сердечной, темной старины, // Ни с чем не связанные сны, // Угрозы, толки, предсказанья, // Иль длинной сказки вздор
живой, // Иль письма девы молодой.
Она горячо защищалась, сначала
преданиями, сентенциями и пословицами, но когда эта мертвая сила, от первого прикосновения
живой силы анализа, разлеталась в прах, она сейчас хваталась за свою природную логику.
О сих обоих сохранилось в
предании, что лежали они в гробах своих как
живые и погребены были совсем нетленными и что даже лики их как бы просветлели в гробу.
Все, что остается, — это какая-то монументальная жизнь; приходят, спрашивают и рассматривают, как
предание еще
живое чего-то понятного для немногих.
Словно
живой, метался перед ним этот паскудный образ, а в ушах раздавалось слезно-лицемерное пустословие Иудушки, пустословие, в котором звучала какая-то сухая, почти отвлеченная злоба ко всему
живому, не подчиняющемуся кодексу, созданному
преданием лицемерия.