Учение Канта о «разумной вере» страдает половинчатостью, это полувера-полуразум: хотя ею переступается область познаваемого разумом, но в то же время разум не хочет отказаться от своего господства и контроля и в этой чуждой ему области [Для противоречивости и двойственности
идей Канта в вопросе о вере характерна глава «Критики практического разума» под заглавием: «Каким образом возможно мыслить расширение чистого разума в практическом отношении, не расширяя при этом его познания как разума спекулятивного?» Здесь «теоретическое познание чистого разума еще не получает прироста.
Неточные совпадения
Конечно, также и по чисто спекулятивным основаниям следует отвергнуть
идею доказательства бытия Божия [Имеются в виду следующие системы доказательств бытия Божия: 1) космологическая (Аристотель); 2) телеологическая (Платон); 3) онтологическая (Ансельм Кентерберийский); 4) историческая или психологическая (Декарт); 5) нравственная (И.
Кант).
Напротив, в философии
Канта, именно в его учении об «
идеях» как предельных понятиях, а равно и в учении о различении суждений практического разума от теоретического разума и «силы суждения» заключается implicite [Неявно, в скрытом состоянии (нем.).] целая теория мифотворчества, хотя и отрицательного или агностического содержания.
Однако эти
идеи отличаются от мифов тем, что они не только свидетельствуют у
Канта о реальном присутствии или откровении трансцендентного, но содержат в себе даже меньше реальности, чем опытное познание, суть только схемы, теневые следы, не более.
И тем не менее даже и в этом учении
Канта об
идеях как имманентных проекциях Ding an sich заключается драгоценное зерно теории мифотворчества: Ding an sich, трансцендентная теоретическому познанию, все же познаваема, и притом своим особым путем, отличным от имманентно-опытного; кантовские постулаты практического разума, его «разумная» вера, есть также не что иное, как мифотворчество.
Крупнейшею заслугой
Канта в теоретической философии было констатирование антиномий рассудка, благодаря которым он неизбежно запутывается в свои собственные сети [Имеются в виду антиномии космологических
идей в трансцендентальной диалектике
Канта, или его трансцендентальная аналитика в «Критике чистого разума».].
Из общего учения
Канта об антиномиях сюда имеет отношение «третье противоречие трансцендентальных
идей» во второй, космологической, антиномии. Речь идет тут о конечной причине мира, относительно которой одновременно имеют силу следующие тезис и антитезис (Kritik der reinen Vernunft, Reclam's Ausg., 368–369 ел...
Развитие новой философии в немецком идеализме отмечено, с одной стороны, попыткой узников забаррикадироваться в пещере и сделать ее отверстие для солнца непроницаемым, что совершил
Кант в своем феноменализме, либо дерзновенно прорваться к миру
идей люциферическою самоуверенностью спекулятивного ума (Фихте и Гегель).
«Трансцендентальное» время
Канта, или отвлеченная форма времени, неизбежно мыслится как потенциальная бесконечность, не знающая ни начала, ни конца; поэтому его
идея и приводит разум к антиномии, обнаруженной самим же
Кантом.
Неточные совпадения
Но он же сказал, что добродетель и блаженство разнородны по существу и что
Кант ошибался, смешав
идею высшего блага с элементами счастья.
Если у таких людей ум замечательно силен, они становятся преобразователями общих
идей, а в старину делались великими философами:
Кант, Фихте, Гегель не разработали никакого частного вопроса, им было это скучно.
Очень тонко критикует Шелер
идею автономии у
Канта, Фихте, Гегеля и справедливо видит у них не автономию личности, а автономию безличного духа.
И человеческая личность есть верховная ценность не потому, что она является носителем общеобязательного нравственного закона, как у
Канта, а именно потому, что она есть Божья
идея и Божий образ, носитель божественного начала жизни.