Неточные совпадения
Вообще виды «откровения», как и предметы его, могут быть различны: и природные, и божественные, и демонические (так наз. у отцов церковных «прелесть»); оно может исходить из разных миров и иерархий, и само по себе «откровение» с выражающим его
мифом, понимаемое в смысле формально-гносеологическом, может иметь различное содержание: и доброе и злое, и истинное и обманное (ибо ведь и сатана принимает вид ангела света), поэтому сам по себе «откровенный» или мистический характер данного учения
говорит только об интуитивном способе его получения, но ничего еще не
говорит об его качестве.
Мифотворческий характер философии открытое выражение находит у Платона, который с соблазнительным для философов безразличием и как будто с преднамеренной беспорядочностью от вершин диалектического исследования переходит к
мифу и даже самые основные свои идеи нередко выражает
мифом, предоставляя комментаторам решать вопрос, как следует относиться к такого рода изложению, серьезно ли Платон
говорит или шутит.
Неточные совпадения
— Вот — видишь? Я же
говорю: это — органическое! Уже в
мифе о сотворении женщины из ребра мужчины совершенно очевидна ложь, придуманная неискусно и враждебно. Создавая эту ложь, ведь уже знали, что женщина родит мужчину и что она родит его для женщины.
Более интеллектуальные марксисты
говорят, что они преодолеют и уничтожат трагизм человеческого существования и сделают это без всякого
мифа, как делало это христианство.
Это есть также
миф о существовании Истины, без которого трудно
говорить об истине чего бы то ни было, не только об Истине, но и об истинах.
Надо было видеть, до какой степени оскорбляло Медюкова такое отношение к его воспитателю. Он кипятился, выходил из себя и, наконец, со слезами просил не
говорить этого. Таким образом
миф Ганзиер был оставлен в покое.
И восторженно отмечает Ницше то «достоинство», которое
миф о Прометее придает преступлению в отличие от семитического
мифа о грехопадении, где источником зла является любопытство, лживость, похотливость и т. п. «То, что отличает арийское представление, это — возвышенный взгляд на активность греха, как на прометеевскую добродетель по существу», —
говорит Ницше.