Неточные совпадения
Две бездны в душе
человека: глухое ничто, адское подполье, и Божье небо, запечатлевшее образ Господен. Ведома ему боль бессилия, бездарности: стыдясь нищеты своей, брезгливо изнемогает он в завистливом и душном подполье. Но любовь спасающая дает крылья гениальности, она
научает стать бедняком Божьим, забыть свое я, зато постигнуть безмерную одаренность травки, воробья, каждого творения Божия. Она
научает всему радоваться как дитя, благодарить как сын.
При данном состоянии мира и
человека мировая душа действует как внешняя закономерность космической жизни, с принудительностью физического закона [Эту софийность души мира, или общую закономерность всего сущего, стремится постигать и так называемый оккультизм, притязающий
научить не внешнему, но внутреннему «духовному» восприятию сил природы.
В самом деле, каким же образом может оказаться иудейство религией Отца, если оно не знает Сына, который и принес в мир откровение об Отце, «показал в Себе Отца», явил Его
людям, дал им «область быть чадами Божиими»,
научил их молиться: «Отче наш», «Авва Отче»?
«Слушай старика, — старик дурно не посоветует,» — говорит даже лучший из них — Русаков, и тоже не признает прав образования, которое
научает человека самого, без чужих советов, различать, что хорошо и что дурно.
Но все они уже теперь жили хорошей, серьезной и умной жизнью, говорили о добром и, желая
научить людей тому, что знали, делали это, не щадя себя.
Мало того: тогда, говорите вы, сама наука
научит человека (хоть это уж и роскошь, по-моему), что ни воли, ни каприза на самом-то деле у него и нет, да и никогда не бывало, а что он сам не более, как нечто вроде фортепьянной клавиши или органного штифтика; и что, сверх того, на свете есть еще законы природы; так что все, что он ни делает, делается вовсе не по его хотенью, а само собою, по законам природы.
Неточные совпадения
— Превосходно изволили заметить, — отнесся Чичиков, — точно, не мешает. Видишь вещи, которых бы не видел; встречаешь
людей, которых бы не встретил. Разговор с иным тот же червонец.
Научите, почтеннейший Константин Федорович,
научите, к вам прибегаю. Жду, как манны, сладких слов ваших.
Кабанова. Ведь от любви родители и строги-то к вам бывают, от любви вас и бранят-то, все думают добру
научить. Ну, а это нынче не нравится. И пойдут детки-то по
людям славить, что мать ворчунья, что мать проходу не дает, со свету сживает. А, сохрани Господи, каким-нибудь словом снохе не угодить, ну, и пошел разговор, что свекровь заела совсем.
Кабанов. Кто ее знает. Говорят, с Кудряшом с Ванькой убежала, и того также нигде не найдут. Уж это, Кулигин, надо прямо сказать, что от маменьки; потому стала ее тиранить и на замок запирать. «Не запирайте, говорит, хуже будет!» Вот так и вышло. Что ж мне теперь делать, скажи ты мне!
Научи ты меня, как мне жить теперь! Дом мне опостылел,
людей совестно, за дело возьмусь, руки отваливаются. Вот теперь домой иду; на радость, что ль, иду?
Нет, батюшка Петр Андреич! не я, проклятый мусье всему виноват: он
научил тебя тыкаться железными вертелами да притопывать, как будто тыканием да топанием убережешься от злого
человека!
Упрямец! ускакал! // Нет ну́жды, я тебя нечаянно сыскал, // И просим-ка со мной, сейчас, без отговорок: // У князь-Григория теперь народу тьма, // Увидишь
человек нас сорок, // Фу! сколько, братец, там ума! // Всю ночь толкуют, не наскучат, // Во-первых, напоят шампанским на убой, // А во-вторых, таким вещам
научат, // Каких, конечно, нам не выдумать с тобой.