Неточные совпадения
Конечно,
власть не может быть только чистым произволом правителей, и в принудительную форму права,
облеченного защитой организованного принуждения, может быть закономерно включено не всякое содержание, а лишь принимаемое или попускаемое фактическим правосознанием.
Власть же,
облеченная в стальные латы государственно-правового строя, тщетно разрешает неразрешимую проблему соединения личной свободы во всем ее своеобразии и единообразного, для всех равного порядка.
В этих видах поп Макар отправился к старому Луковникову, как к человеку почтенному и
облеченному властью. Тарас Семеныч выслушал деревенского попа, покачал головой и заявил:
Историки, по старой привычке признания божественного участия в делах человечества, хотят видеть причину события в выражении воли лицà,
облеченного властью; но заключение это не подтверждается ни рассуждением, ни опытом.
Неточные совпадения
И долго еще определено мне чудной
властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из
облеченной в святый ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей…
Но как внутри, так и вне государства всегда находились люди, не признававшие для себя обязательными ни постановлений, выдаваемых за веление божества, ни постановлений людей,
облеченных святостью, ни учреждений, долженствовавших представлять волю народа; и люди, которые считали добром то, что существующие
власти считали злом, и таким же насилием, которое употреблялось против них, боролись против
властей.
Люди,
облеченные святостью, считали злом то, что люди и учреждения,
облеченные светской
властью, считали добром, и наоборот; и борьба становилась всё жесточе и жесточе. И чем дальше держались люди такого способа разрешения борьбы, тем очевиднее становилось, что этот способ не годится, потому что нет и не может быть такого внешнего авторитета определения зла, который признавался бы всеми.
— Снял и взял. И это сделал князь Барнаулов, известный богач, вельможа,
облеченный особенною
властью, представитель правительства! Что ж после этого еще ожидать?
Русский народ и правительство доживали ту эпоху, которую можно назвать эпохою отсутствия сознания законности. Мало кто верил или надеялся на силу закона. Боялись лиц,
облеченных правительственною
властью, без всякого к ним внутреннего уважения, и то только тех, которые заявили о себе каким-нибудь энергичным действием, хотя бы и не вполне законном. Существовало полное убеждение, что произвол и сила личности выше всякого закона.