Неточные совпадения
И в этом свете по-иному является этот
мир, получается совершенно другой вкус, новое
ощущение бытия — чувствование
мира как удаленного от Бога, но вместе с тем от Него зависящего.
Итак, в религиозном переживании дано — и в этом есть самое его существо — непосредственное касание
мирам иным,
ощущение высшей, божественной реальности, дано чувство Бога, притом не вообще, in abstracto, но именно для данного человека; человек в себе и чрез себя обретает новый
мир, пред которым трепещет от страха, радости, любви, стыда, покаяния.
Итак, вера имеет две стороны: субъективное устремление, искание Бога, религиозная жажда, вопрос человека, и объективное откровение,
ощущение Божественного
мира, ответ Бога.
Религия основывается не на смутном и неопределенном
ощущении Божества вообще или трансцендентного
мира вообще, к чему сводит ее, с одной стороны, адогматическая мистика и Gefühlstheologie, с другой — рационалистическое просветительство, но на некотором, вполне определенном знании этого
мира, самооткровении Божества.
Она связана с тем
ощущением запредельной глубины
мира и тем трепетом, который им пробуждается в душе.
В основе русского нигилизма, взятого в чистоте и глубине, лежит православное мироотрицание,
ощущение мира лежащим во зле, признание греховности всякого богатства и роскоши жизни, всякого творческого избытка в искусстве, в мысли.
Неточные совпадения
— Я не могу допустить, — сказал Сергей Иванович с обычною ему ясностью и отчетливостью выражения и изяществом дикции, — я не могу ни в каком случае согласиться с Кейсом, чтобы всё мое представление о внешнем
мире вытекало из впечатлений. Самое основное понятие бытия получено мною не чрез
ощущение, ибо нет и специального органа для передачи этого понятия.
«Одиночество. Один во всем
мире. Затискан в какое-то идиотское логовище. Один в
мире образно и линейно оформленных
ощущений моих, в
мире злой игры мысли моей. Леонид Андреев — прав: быть может, мысль — болезнь материи…»
Немецкая монистическая организация, немецкий порядок не допускают апокалиптических переживаний, не терпят
ощущений наступления конца старого
мира, они закрепляют этот
мир в плохой бесконечности.
Это замечательное описание дает
ощущение прикосновения если не к «тайне
мира и истории», как претендует Розанов, то к какой-то тайне русской истории и русской души.
Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное
ощущение живой связи нашей с
миром иным, с
миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в
мирах иных.