Неточные совпадения
«У Канта в его третьей «Критике», — писал А. В. Гулыга, — в
первую очередь речь идет о способности (или даже точнее о силе) оценки, приговора, который прямо или косвенно
человек выносит окружающей действительности и самому себе» (Философия Канта и современность. М., 1974. С. 268–269).].
Бог абсолютно возвышается над
человеком, «во свете живет неприступном, которого никто не видел из
людей и видеть не может» [Неточная цитата из
Первого послания к Тимофею св. апостола Павла (6:16).], и в то же время бесконечно уничижается, снисходит к миру, являет себя миру, вселяется в
человека («приидем и обитель у него сотворим» [Ин. 14:23.]).
«После
первой и блаженной природы (Божества) никто — не из
людей только, но даже и из премирных сил, и самих, говорю, Херувимов и Серафимов — никогда не познал Бога, если кому не открыл Он сам» (1–2). «Из относящегося к учению о Боге и воплощении как не все неизреченно, так и не все может быть выражено речью; и не все недоступно познанию, и не все доступно ему» (3).
И даже «первейший открыватель и самый всеобщий носитель свойств беспредикатного Эн, Метатрон, первородный сын божий, стоящий во главе всех других Зефиротов и управляющий ими» (69), которому усвояются все предикаты Иеговы, «имя которого есть как имя Божие», «несмотря на всю возвышенность свою над другими Зефиротами, отнюдь не имеет божественной природы; он есть тварь в ряду других тварей, хотя бы первейшая и более чистая… он называется ангелом и причисляется к Зефиротам, называется слугою Иеговы, хотя и старейшим; точно так же Метатрон носит название Адама Кадмона83,
первого небесного
человека, в том смысле, что он есть
первое и совершеннейшее творение Божие, по образу которого создан и Адам, — поэтому Метатрону часто усвояется эпитет creatus»84 (71).
Павла, Небесный
Человек, существующий прежде век и прежде всякого творения, Он есть истинный
первый Адам.
Это не означает, однако, что только Вторая Ипостась имеет образ
человека, — в отдельности от
Первой и Третьей, ибо такой отдельности вообще нельзя допустить относительно Св.
— О муже-женской природе
человека в Загаре находим следующее разъяснение: II, 99Ь: «Все души (neschamoth) исходят из великого и могучего древа, посаженного близ реки, истекающей из Эдема, тогда как умные духи (Rouahoth) исходят из другого древа, меньшего, чем
первое.
Образ Божий дан
человеку, он вложен в него как неустранимая основа его бытия, подобие же есть то, что осуществляется
человеком на основе этого образа, как задача его жизни [Различие между образом и подобием Божьим было сделано уже Оригеном: «Моисей, когда рассказывает о
первом сотворении
человека, говорит: и рече Бог: сотворим
человека по образу нашему и по подобию.
Этим он доказывает не что иное, как то, что достоинство образа
человек получил в
первом творении, совершенство же подобия получается в конце, т. е.
человек сам должен приобрести его себе своими собственными прилежными трудами в подражание Богу, так как возможность совершенства дана ему в начале чрез достоинство образа, совершенное же подобие он должен получить в конце сам, чрез исполнение дел.
Первые шаги в самопознании и самоопределении
человек совершал прямо под руководством Бога, который «говорил» тогда с
человеком, «посещал» рай, находился в особой близости к его неомраченному грехом естеству.
Свой приговор Господь начал со змея, причем
первая его часть (3:14) относится к животному, осквернившему себя наитием зла, вторая же к змею духовному, дьяволу, которому все-таки не удалось изменить предназначение Божье о
человеке и мире: женственность, только что павшая в лице Евы, восстанет из своего падения в лице Той, Кто воспевается как «падшего Адама восстание и слез Евиных избавление».
Воплотившийся Бог до конца разделил судьбу испорченного грехом мира и
человека, до крестной муки и смерти [«На землю сшел еси, да спасеши Адама, и на земли не обрет сего, Владыко, даже до ада снизшел, еси ищай» (Утреня Великой Субботы, Похвалы, статья
первая, ст. 25).], и все отдельные моменты земной жизни Спасителя представляют как бы единый и слитный акт божественной жертвы [Интересную литургическую иллюстрацию этой мысли мы имеем в том малоизвестном факте, что богослужения пред Рождеством Христовым включают в себя сознательные и преднамеренные параллели богослужению Страстной седмицы, преимущественно Великой Пятницы и Субботы, и отдельные, притом характернейшие песнопения воспроизводятся здесь лишь с необходимыми и небольшими изменениями.
Новое, второе сотворение
человека, после относительной неудачи
первого, однако при непременном условии сохранения Адама и его рода, одновременно требовало и смерти, и воскресения, как живого синтеза старого и нового, за порогом которого открывается окончательное свершение.
Неточные совпадения
Стародум. Надлежало образумиться. Не умел я остеречься от
первых движений раздраженного моего любочестия. Горячность не допустила меня тогда рассудить, что прямо любочестивый
человек ревнует к делам, а не к чинам; что чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается; что гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.
Дворянин, например, считал бы за
первое бесчестие не делать ничего, когда есть ему столько дела: есть
люди, которым помогать; есть отечество, которому служить.
Стародум. А! Сколь великой душе надобно быть в государе, чтоб стать на стезю истины и никогда с нее не совращаться! Сколько сетей расставлено к уловлению души
человека, имеющего в руках своих судьбу себе подобных! И во-первых, толпа скаредных льстецов…
Правдин. Мне поручено взять под опеку дом и деревни при
первом бешенстве, от которого могли бы пострадать подвластные ей
люди.
Люди стонали только в
первую минуту, когда без памяти бежали к месту пожара.