Неточные совпадения
Мы отмечаем лишь то своеобразное употребление трансцендентально-аналитического метода, которое он получает здесь в руках своего творца, и особенно то расширенное его
понимание, при котором ему ставится задача вскрыть условия не только научной и этической, но и эстетической значимости, причем анализ этих сторон
сознания ведется не в субъективно-психологической, а в трансцендентальной плоскости.
Отчасти это объясняется и тем, что среди людей, живущих религиозно, мало найдется вкуса и интереса к такому анализу; у людей же нерелигиозных нет для него достаточного
понимания да и тоже мало интереса.], т. е. непрестанное устремление к трансцендентному Божеству имманентным
сознанием.
Религиозные образы, реализующие и выражающие религиозное содержание, представляют собою то, что обычно называют мифом. Мифу в религии принадлежит роль, аналогичная той, какая свойственна понятию или суждению в теоретической философии: от его
понимания зависит оценка религиозно-догматического
сознания.
Сторонникам подобного
понимания мифа не приходит даже на мысль такой простой, а вместе с тем и основной вопрос: чем же был миф для самих мифотворцев, в
сознании которых он зарождался, что они сами думали о рождающемся в них мифе?
Истины религии, открывающиеся и укореняющиеся в детски верующем
сознании непосредственным и в этом смысле чудесным путем, изживаются затем человеком и в его собственной человеческой стихии, в его имманентном самосознании, перерождая и оплодотворяя его [Гартман, среди новейших философов Германии обнаруживающий наибольшее
понимание религиозно-философских вопросов, так определяет взаимоотношение между общей философией и религиозной философией: «Религиозная метафизика отличается от теоретической метафизики тем, что она извлекает выводы из постулатов религиозного
сознания и развивает необходимые метафизические предпосылки религиозного
сознания из отношения, заложенного в религиозной психологии, тогда как теоретическая метафизика идет путем научной индукции.
При идеалистическом
понимании платонизма упраздняется весь его жизненный смысл, причем он приравнивается теперешнему идеализму гуссерлианского типа, безобидному, но и, однако, бессильному «интенционированию» и «идеации» [Правильно: интенциональность — в феноменологии Гуссерля внешняя направленность восприятий и
сознания; идеация — интуитивный акт «схватывания», «переживания» предмета.].
Неточные совпадения
Он задрожит от гордости и счастья, когда заметит, как потом искра этого огня светится в ее глазах, как отголосок переданной ей мысли звучит в речи, как мысль эта вошла в ее
сознание и
понимание, переработалась у ней в уме и выглядывает из ее слов, не сухая и суровая, а с блеском женской грации, и особенно если какая-нибудь плодотворная капля из всего говоренного, прочитанного, нарисованного опускалась, как жемчужина, на светлое дно ее жизни.
Не только
сознание утонченно развитое, но и
сознание более элементарное и мало развитое, должно быть обеспокоено таинственным учением о Промысле,
пониманием Бога, как Господина и Управителя этого мира.
Только новое
сознание в христианстве, только
понимание его как религии не только личного, но и социального и космического преображения, т. е. усиление в христианском
сознании мессианства и пророчества, может привести к разрешению мучительной проблемы отношений человека и общества.
Понимание христианского откровения зависит от структуры
сознания, которое может быть шире и уже, глубже и поверхностнее.
Я очень ценил и ценю многие мотивы русской религиозной мысли: преодоление судебного
понимания христианства, истолкование христианства как религии Богочеловечества, как религии свободы, любви, милосердия и особой человечности, более, чем в западной мысли выраженное эсхатологическое
сознание, чуждость инфернальной идее предопределения, искание всеобщего спасения, искание Царства Божьего и правды Его.