Неточные совпадения
С. 96), ссылаясь при этом на речь Когена на V конгрессе свободного
христианства в Берлине в 1910 г. См. также: Бердяев Н. А.
Смысл истории.
И в этом
смысле Каббала существенно приближается к
христианству, развивая еще ветхозаветное учение о Софии, содержащееся в книгах «Притчей Соломона», «Премудрости Соломона» и «Песни Песней».].
Одним словом, пришлось бы отделить от
христианства все то, что идеалистические и спиритуалистические иконоборцы (в самом широком
смысле слова) зовут религиозным материализмом, или попросту «язычеством».
В
христианстве должно быть придаваемо одинаково серьезное значение как тому, что Христос воплотился, «на земле явися и с человеки поживе», пострадал и воскрес, так и тому, что Он вознесся на небо, снова удалился из мира, сделался для него опять, хотя и не в прежнем
смысле, трансцендентен, пребывает на небеси, «седяй одесную Отца» [Господь, после беседования с ними <апостолами>, вознесся на небо и воссел одесную <т. е. справа от> Бога (Мк. 16:19).].
В наши дни
христианству приходится на этой же почве сталкиваться с гуманизмом, с его религией человекобожия, для которой «общественность» приблизительно соответствует святости, ибо в ней заключается именно то «единое на потребу», что в себе самом имеет оправдание и
смысл.
Неточные совпадения
Соблазном была не только теократия в средневековом
смысле слова, но и христианские государства, которые всегда бывали христианскими лишь символически, а не реально, и компрометировали
христианство.
Христианство, употреблявшее это слово в более строгом
смысле, называло мистикой лишь путь души, который вел к соединению с Богом.
Вместо того, чтоб ненавидеть смерть, она, лишившись своих малюток, возненавидела жизнь. Это-то и надобно для
христианства, для этой полной апотеозы смерти — пренебрежение земли, пренебрежение тела не имеет другого
смысла. Итак, гонение на все жизненное, реалистическое, на наслаждение, на здоровье, на веселость на привольное чувство существования. И Лариса Дмитриевна дошла до того, что не любила ни Гете, ни Пушкина.
Я, конечно, модернист, но в том
смысле, что признаю возможность творческого процесса в
христианстве, возможность новизны.
В известном
смысле можно сказать, что историческое
христианство создано церковью, религиозным коллективом как социологическим феноменом.