Неточные совпадения
Мнимая мораль
без религии, может быть, помогает вести добропорядочный образ жизни, поступать правильно, уклоняться от зла, но только из страха перед наказанием в чувственном мире, а совсем не из любви к добру, и
существует из самой себя (нем.).
ЕСИ, синтетическое религиозное суждение a priori, есть единственная опора религии,
без которой она не
существует, подобно тому как искусство не
существует без красоты или мораль
без различия добра и зла.
Религия не может
существовать без религиозного миросозерцания (курс, мой), а это последнее
без убеждения в его трансцендентной истине» (31).
Но для философии
существует лишь отвлеченное абсолютное, только постулат конкретного Бога религии, и своими силами,
без прыжка над пропастью, философия не может перешагнуть от «бога интеллектуального» и «интеллектуальной любви к нему» к личной любви к живому Богу.
Ибо кто мог бы понять неименуемое единство, которое бесконечно предшествует всякому противоречию, где все
без сложности совокуплено в простоте единства,
без другого и противоположности, где человек не отличается от льва, а небо не отличается от земли, и тем не менее каждое
существует самым подвижным образом, не в своей конечности, но как само величайшее единство!
В поучениях Симона бен Иохай (в Idra Kaba) читаем [Цит. у Ad. Franck. La Kabbale, 1843. Paris, стр.173 и cл.]: «Прежде чем сотворить какую-нибудь форму в этом мире, прежде чем произвести какое-либо изображение, Он (Бог) был один,
без формы, не уподобляясь ничему. И кто мог бы понять Его, каким Он был тогда, пока Он не имел формы?.. Эн-соф не имеет в этом состоянии ни формы, ни образа; не
существует никакого средства его понять, никакого способа его познать»…
«В вечности, как безосновности, вне (божественной, несозданной) природы не
существует ничто, кроме тишины
без сущности, вечный покой ни с чем не сравнимый (ohne Gleichen), безосновность (Ungrund)
без начала и конца.
Бемизм есть динамический спинозизм, концепция же отношения Бога к миру у обоих одна и та же [Cp., напр., у Спинозы: «Я раскрыл природу Бога и его свойства, а именно, что он необходимо
существует; что он един; что он
существует и действует по одной только необходимости своей природы; что он составляет свободную причину всех вещей; что все
существует в Боге и, таким образом, зависит от него, что
без него не может ни
существовать, ни быть представляемо; и наконец, что все предопределено Богом и именно не из свободы вовсе или абсолютного благоизволения, а из абсолютной природы Бога, иными словами, бесконечного его могущества…
Он совершенно справедливо констатирует, что «идея троичности в Боге не есть как бы отдельный догмат, отдельное положение в христианстве, но его предпосылка или нечто такое,
без чего христианство не
существовало бы в мире» (316); однако это так именно потому, что Бог предвечно есть Св.
В ней корень их бытия, а
без них и вне их не
существует ничего.
Хаос в мире идей никогда не обнаруживает себя как таковой, ибо до конца и
без остатка разрешается в космос, но вместе с тем он совершенно реален: хаос
существует лишь для того, чтобы был возможен реальный космос.
— «Зло не
существует само по себе, а является с лишением добра; добро же всегда неизменно пребывает твердым и неподвижным и составляется
без всякого предварительного лишения чего-нибудь.
Следовательно, зло может
существовать только до тех пор, пока
существует бытие — благо, с уничтожением же блага — бытия должно уничтожиться и самое зло: bona tarnen sine mails esse possint, mala vero sine bonis esse non possint, quoniam naturae in quibus sunt, in quantum naturae sunt, utique bonae sunt» [Благо все-таки
без зла
существовать может, зло же
без блага не может
существовать, ибо все существующее по самой природе непременно есть благо (лат.).] [De civ. Dei, XI, 16.
Последний не мог бы
существовать без первого.
Когда говорим: так же, как Ангелы
существуют без брака.
Изумительный мастер свидетельствует своим прозрением, что Адам никогда не
существовал без Евы и детей своих, — того многоипостасного человечества, отцом которого был, и девственный юноша есть уже in potentia муж и отец.
Неточные совпадения
Казалось, за этим сонно-фантастическим миром
существовал еще более фантастический провал, который разрешал все затруднения тем, что в нем все пропадало, — всё
без остатка.
Все те обыкновенные условия жизни,
без которых нельзя себе ничего представить, не
существовали более для Левина.
Сначала он принялся угождать во всяких незаметных мелочах: рассмотрел внимательно чинку перьев, какими писал он, и, приготовивши несколько по образцу их, клал ему всякий раз их под руку; сдувал и сметал со стола его песок и табак; завел новую тряпку для его чернильницы; отыскал где-то его шапку, прескверную шапку, какая когда-либо
существовала в мире, и всякий раз клал ее возле него за минуту до окончания присутствия; чистил ему спину, если тот запачкал ее мелом у стены, — но все это осталось решительно
без всякого замечания, так, как будто ничего этого не было и делано.
«Моя жизнь — монолог, а думаю я диалогом, всегда кому-то что-то доказываю. Как будто внутри меня живет кто-то чужой, враждебный, он следит за каждой мыслью моей, и я боюсь его.
Существуют ли люди, умеющие думать
без слов? Может быть, музыканты… Устал я. Чрезмерно развитая наблюдательность обременительна. Механически поглощаешь слишком много пошлого, бессмысленного».
— В общем — это интересно. Но я думаю, что в стране, где
существует представительное правление, газета
без политики невозможна.