Неточные совпадения
«Нет такой
природы (по свидетельству ап. Иоанна), для которой Бог был бы видим [Ориген ссылается на слова ап. Иоанна: «Бога не видел никто никогда; единородный
Сын, Сущий в недре Отчем, Он явил» (Иоан. 1, 18).
И даже «первейший открыватель и самый всеобщий носитель свойств беспредикатного Эн, Метатрон, первородный
сын божий, стоящий во главе всех других Зефиротов и управляющий ими» (69), которому усвояются все предикаты Иеговы, «имя которого есть как имя Божие», «несмотря на всю возвышенность свою над другими Зефиротами, отнюдь не имеет божественной
природы; он есть тварь в ряду других тварей, хотя бы первейшая и более чистая… он называется ангелом и причисляется к Зефиротам, называется слугою Иеговы, хотя и старейшим; точно так же Метатрон носит название Адама Кадмона83, первого небесного человека, в том смысле, что он есть первое и совершеннейшее творение Божие, по образу которого создан и Адам, — поэтому Метатрону часто усвояется эпитет creatus»84 (71).
«Мы, христиане, говорим: Бог тройственен (dreifaltig), но един в существе, обычно даже говорится, что бог тройственен в лицах, это плохо понимается неразумными, а отчасти и учеными, ибо Бог не есть лицо кроме как во Христе [
Сын же «потому называется лицом, что он есть самостоятельное существо, которое не принадлежит к рождению
природы, но есть жизнь и разум
природы» (IV, 59, § 68).] (Gott ist keine Person als nur in Christo), но Он есть вечнорождающая сила и царство со всеми сущностями; все берет свое начало от него.
Допустим, что благодаря «регуляции
природы», т. е. трудовым, хозяйственным путем,
сынам удалось бы собрать из планетного пространства все атомы от разложившихся тел умерших отцов и затеплить жизнь в воссозданных телах.
Иначе говоря, смерть, в которой Федоров склонен был вообще видеть лишь род случайности и недоразумения или педагогический прием, есть акт, слишком далеко переходящий за пределы этого мира, чтобы можно было справиться с ней одной «регуляцией
природы», методами физического воскрешения тела, как бы они ни были утонченны, даже с привлечением жизненной силы человеческой спермы в целях воскрешения или обратного рождения отцов
сынами (на что имеются указания в учении Федорова).
Это — соблазн первого диавола искушения: «Если Ты
Сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом» (Лк. 4:3), т. е. яви себя экономическим мессией, «
сыном человеческим», силою «регуляции
природы» оживляющим и воскресающим.
Но призыв этот здесь обращен уже не к Одному, не к
Сыну Божьему и
Сыну Человеческому, но ко всем
сынам человеческим, которые призываются явить свое богосыновство «общим делом» регуляции
природы и ее плодом — трудовым оживлением мертвой материи, превращением камней в хлебы, воскрешением мертвецов.
Наиболее грандиозный пример этому дает нам священная
природа власти египетского фараона, почитавшегося
сыном бога и богом, причем это убеждение на протяжении тысячелетий определяло собой религиозно-политическую жизнь Египта.
— «О, лжешь, — думал я, — хвастаешь, а еще полудикий
сын природы!» Я сейчас же вспомнил его: он там ездил с маленькой каретой по городу и однажды целую улицу прошел рядом со мною, прося запомнить нумер его кареты и не брать другой.
«Беда! — сказал он, — князя не видать! // Куда он скрылся?» — «Если хочешь знать, // Взгляни туда, где бранный дым краснее, // Где гуще пыль и смерти крик сильнее, // Где кровью облит мертвый и живой, // Где в бегстве нет надежды никакой: // Он там! — смотри: летит как с неба пламя; // Его шишак и конь, — вот наше знамя! // Он там! — как дух, разит и невредим, // И всё бежит иль падает пред ним!» // Так отвечал Селиму
сын природы — // А лесть была чужда степей свободы!..
которая столько раз и так немилосердо гоняла их на барщину и напоминала о податях. Таков грубый
сын природы! Сытное угощение, шумный праздник заставляют его забыть все бремя его состояния и то, что веселости эти делаются на его счет. Надо прибавить: таковы иногда бывали и помещики, что решались скорее истратить тысячи на сельский праздник, нежели простить несколько десятков рублей оброчной недоимки или рабочих дней немощным крестьянам!
Неточные совпадения
И теперь сквозь хаос всего, что он пережил, возникали эпические фигуры героев Суоми, борцов против Хииси и Луохи, стихийных сил суровой
природы, ее Орфея Вейнемейнена,
сына Ильматар, которая тридцать лет носила его во чреве своем, веселого Лемникейнена — Бальдура финнов, Ильмаринена, сковавшего Сампо, сокровище страны.
Одно удовольствие — провести полтора месяца в такой палатке, буквально на лоне
природы, среди диких
сынов степей, — одно такое удовольствие чего стоило.
Равнодушная, а может быть, и насмешливая
природа влагает в людей разные способности и наклонности, нисколько не соображаясь с их положением в обществе и средствами; с свойственною ей заботливостию и любовию вылепила она из Тихона,
сына бедного чиновника, существо чувствительное, ленивое, мягкое, восприимчивое — существо, исключительно обращенное к наслаждению, одаренное чрезвычайно тонким обонянием и вкусом… вылепила, тщательно отделала и — предоставила своему произведению вырастать на кислой капусте и тухлой рыбе.
Для еретического, отщепенского, рационалистического сознания непостижима тайна Троичности, тайна единосущности и равнодостойности Отца и
Сына, тайна боговоплощения и соединения
природы человеческой и божеской.
Когда последние ноты дрогнули смутным недовольством и жалобой, Анна Михайловна, взглянув в лицо
сына, увидала на нем выражение, которое показалось ей знакомым: в ее памяти встал солнечный день давней весны, когда ее ребенок лежал на берегу реки, подавленный слишком яркими впечатлениями от возбуждающей весенней
природы.