Неточные совпадения
Решающим моментом остается встреча с Богом в
человеческом духе, соприкосновение трансцендентного с имманентным, акт
веры.
Хотя собственная область
веры есть свышепознаваемое, трансцендентное Божество, но она распространяется и на то, что принципиально не недоступно для знания, однако таково лишь для данного момента: таковы не наступившие еще, но имеющие наступить события, вообще будущее, или же прошедшие, но вне
человеческого ведения лежащие события — прошлое.
Вера есть функция
человеческой свободы, она не принуждает, как принуждают нас законы природы.
Вера есть функция не какой-либо отдельной стороны духа, но всей
человеческой личности в ее цельности, в нераздельной целокупности всех сил духа.
Конечно, остается недоступной
человеческому уму тайной боговоплощения, каким образом воплотившийся Бог мог так закрыть Божество человечеством, чтобы оказаться способным и совершить подвиг
веры в Бога, и испытать
человеческое чувство богооставленности, но это показывает именно на глубочайшую человечность
веры, ее исключительное значение и неустранимость подвига
веры для человека.].
Оккультизм есть лишь особая область знания, качественно отличающегося от
веры [Для примера вот одно из многих суждений этого рода: «Тайное знание» подчиняется тем же законам, как и всякое
человеческое знание.
Безусловное НЕ отрицательного богословия не дает никакого логического перехода к какому бы то ни было ДА положительного учения о Боге и мире: архангел с огненным мечом антиномии преграждает путь
человеческому ведению, повелевая преклониться пред непостижимостью в подвиге
веры.
Иудео-христианская
вера свой богооткровенный миф о происхождении мира имеет в повествовании книги Бытия рода
человеческого.
Грани
вер установлены не
человеческой волей и не должны быть преступаемы произвольно.
Неточные совпадения
Но к старым идолам добавлен новый — рабочий класс, и
вера в неизбежность
человеческих жертвоприношений продолжает существовать.
— Был проповедник здесь, в подвале жил, требухой торговал на Сухаревке. Учил: камень — дурак, дерево — дурак, и бог — дурак! Я тогда молчал. «Врешь, думаю, Христос — умен!» А теперь — знаю: все это для утешения! Все — слова. Христос тоже — мертвое слово. Правы отрицающие, а не утверждающие. Что можно утверждать против ужаса? Ложь. Ложь утверждается. Ничего нет, кроме великого горя
человеческого. Остальное — дома, и
веры, и всякая роскошь, и смирение — ложь!
«Нет, нет, — думал Райский, — оборванный, бродящий цыган — ее идол, нет, нет! Впрочем, почему „нет“? Страсть жестока и самовластна. Она не покоряется
человеческим соображениям и уставам, а покоряет людей своим неизведанным капризам! Но
Вере негде было сблизиться с Марком. Она боится его, как все здесь!»
С другой, жгучей и разрушительной страстью он искренно и честно продолжал бороться, чувствуя, что она не разделена
Верою и, следовательно, не может разрешиться, как разрешается у двух взаимно любящих честных натур, в тихое и покойное течение, словом, в счастье, в котором, очистившись от животного бешенства, она превращается в
человеческую любовь.
Вера не шла, боролась — и незаметно мало-помалу перешла сама в активную роль: воротить и его на дорогу уже испытанного добра и правды, увлечь, сначала в правду любви,
человеческого, а не животного счастья, а там и дальше, в глубину ее
веры, ее надежд!..