Неточные совпадения
В душе
человеческой появляется сознание неабсолютности и внебожественности, а следовательно, относительности и греховности своего бытия, но одновременно зарождается и стремление освободиться от «мира», преодолеть его в Боге; другими
словами, вместе с религиозным самосознанием в человеке родится и чувство зла, вины, греха, отторженности от Бога, а равно и потребность спасения и искупления.
Как связанная не с субстанциальностью, но модальностью
человеческого существа, как плод первородного греха, нравственность вообще не представляет собой вершины, абсолютной грани, она преодолима, ибо святость, хотя в себя и включает «делание заповедей», но сама находится уже «по ту сторону добра и зла»; также и дети, состояние которых, по
слову Спасителя, является живой нормой Царствия Божия [«Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:3).], свободны от уз нравственности.
Слова и письмена, начертанные на
человеческом языке со всей исторической конкретностью и обусловленностью, для научного изучения являются только литературно-историческим памятником, для верующего же сознания реально суть
Слово Божие, историческая оболочка лишь прикрывает их божественное содержание.
Поэтому глубина содержания
Слова Божия бесконечна и совершенно несоизмерима с глубиной
человеческих книг, хотя последние иногда его превосходят роскошью своего словесного облачения, которое, по промышлению Божию, в священных книгах скромное, а временами и убогое.
Для Евномия, как мы уже знаем, не представлялось сомнения в возможности адекватного, исчерпывающего познания божественной сущности помощью понятий («имен»), и главным таким понятием являлась «нерожденность» [«Подобно малолетним и по-детски, попусту занимаясь невозможным, как бы в какой-нибудь детской ладони, заключают непостижимое естество Божие в немногих слогах
слова: нерожденность, защищают эту глупость и думают, что Божество толико и таково, что может быть объято
человеческим разумом одно наименование» (Творения иже во святых отца нашего св. Григория Нисского, т. VI. М., 1864, стр.299.
Он пребывает выше не только
человеческого, но и ангельского и всякого премирного постижения, — неизглаголан (αφραστον), неизреченен (άυεκφώνητον), превыше всякого означения
словами; имеет одно только имя, служащее к познанию Его собственной природы, именно что Он один выше всякого имени» [Опровержение Евномия, II (Несмелов, 153), р. п., V, 271.].
То, что Бог существенно и потому предвечно, вневременно представляет (отлично сознаем всю неточность этих выражений, но пользуемся ими за отсутствием надлежащих для того
слов в языке
человеческом), надо мыслить в смысле реальнейшем, как ens realissimum, и именно такой реальнейшей реальностью и обладает Идея Бога, Божественная София.
Врач Эриксимах говорит об Эросе: «На основании медицины, нашего искусства, думается мне, можно видеть, что Эрос имеет власть не только над душами людей, силою красоты, но силою многого другого и над прочим, как над телами всех животных, так и над произрастающим из земли,
словом сказать, над всем существующим (εν πασι τοις ού'σι), что бог этот велик и дивен и имеет влияние над всем (επί παν τείνει) в делах, как божеских, так и
человеческих» (186 а) [Ср.
С.77] он выражен в следующих
словах: «Преблагословенная Дева Мария в первом мгновении своего зачатия, по особенной благодати Всемогущего Бога и особому преимуществу, ради будущих заслуг И. Христа, Спасителя рода
человеческого, была сохранена свободной от всякой первородной вины» [..declaramus, pronuntiamus et defmimus: doctrinam, quae tenet, beatissiman Virg.
Ибо Писание сперва говорит: сотвори Бог человека по образу Своему, показывая сими
словами, как говорит Апостол, что в таковом несть мужеский пол, ни женский; потом присовокупляет отличительные свойства
человеческого естества, а именно: мужа и жену сотвори их».
И радость этой встречи при рождении, когда мгновенно загорается чувство матери и отца, не имеет на
человеческом языке достойных
слов, но так говорится о ней в Вечной Книге, в прощальной беседе Спасителя: «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ио. 16:21).
Но не чувствует ли себя перед лицом Господа и каждая
человеческая душа такой же женщиной, взятой в прелюбодеянии, хотя бы совершено оно было не делом, а только
словом, взглядом, мыслью, пробежавшей невольно?
И воле
человеческой не дано их «тревожить, чтобы они вышли», лишать их места успокоения всевозможными методами регуляции природы [«Блажен путь, в он же идеши днесь, о душе, яко уготовася тебе место упокоения» — такими
словами напутствуется Церковью умерший при погребении.].
Ведь следует различить действие Бога в мире, хотя и совершаемое в человеке и чрез человека (что и есть теургия в собственном и точном смысле
слова), от действия
человеческого, совершаемого силой божественной софийности, ему присущей.
Однако магическое действие
слова относится еще к области естественно-человеческой, а не теургической.], неисчерпаемый источник озарений (это особенно ясно на примере Псалтыри, занявшей столь исключительное место в молитвенной жизни подвижников).
Но здесь мы действительно имеем проблему, которая превышает наши
человеческие силы, здесь нужно религиозное событие, новый опыт и новое
слово.
Неточные совпадения
На грязном голом полу валялись два полуобнаженные
человеческие остова (это были сами блаженные, уже успевшие возвратиться с богомолья), которые бормотали и выкрикивали какие-то бессвязные
слова и в то же время вздрагивали, кривлялись и корчились, словно в лихорадке.
— Ведь вот, — говорил Катавасов, по привычке, приобретенной на кафедре, растягивая свои
слова, — какой был способный малый наш приятель Константин Дмитрич. Я говорю про отсутствующих, потому что его уж нет. И науку любил тогда, по выходе из университета, и интересы имел
человеческие; теперь же одна половина его способностей направлена на то, чтоб обманывать себя, и другая — чтоб оправдывать этот обман.
— Сомнение свойственно слабости
человеческой, — повторил те же
слова священник. — В чем же преимущественно вы сомневаетесь?
Нет, просто не приберешь
слова: галантёрная половина
человеческого рода, да и ничего больше!»
Сестре ее прислали материйку: это такое очарованье, которого просто нельзя выразить
словами; вообразите себе: полосочки узенькие-узенькие, какие только может представить воображение
человеческое, фон голубой и через полоску всё глазки и лапки, глазки и лапки, глазки и лапки…