Неточные совпадения
Эти запредельные сущности вещей определялись, как
числа у пифагорейцев, как имена в различных мистических учениях, как идеи у Платона, как творческие формы (энтелехии) у Аристотеля, как буквы еврейского алфавита в Каббале [В первой
книге Каббалы («Сефер Иецира» — «
Книге творения») утверждается, что все мироздание зиждется на 10 цифрах и на 22 буквах еврейского алфавита; это учение развивается также в
книге Зогар (см. прим. 79 к Отделу первому).] [Ср. учение о сотворении мира и об участии в нем отдельных букв, о небесном и земном алфавите в
книге Зогар: Sepher ha Sohar, trad, de Jean de Pauly, tome I, 2 а (и далее).
И вот, Мы сказали ангелам: поклонитесь Адаму, и они поклонились, кроме Ивлиса; он отказался, возвеличился и стал в
числе неверных» (Коран законодательная
книга мохаммеданского вероучения, перев. с арабского языка Гордия Саблукова, изд. 2‑е, Казань, 1895.
Что книжка, подаренная Державиным, с его стихами, собственноручно написанными, у меня пропала — это не диковинка; я растерял в жизнь мою немалое
число книг с надписями их авторов, иногда глубоко мною уважаемых, но не запомнить четырех стихов Державина, мне написанных, при моем благоговении к Державину, при моей памяти — это просто невероятно!
Неточные совпадения
К счастию, эта записка уцелела вполне [Она печатается дословно в конце настоящей
книги, в
числе оправдательных документов.
[Апокалипсические цифры — мистическое
число (три шестерки), которым обозначалось в Апокалипсисе (одной из
книг Нового Завета) имя антихриста.]
Против моего ожидания, оказалось, что, кроме двух стихов, придуманных мною сгоряча, я, несмотря на все усилия, ничего дальше не мог сочинить. Я стал читать стихи, которые были в наших
книгах; но ни Дмитриев, ни Державин не помогли мне — напротив, они еще более убедили меня в моей неспособности. Зная, что Карл Иваныч любил списывать стишки, я стал потихоньку рыться в его бумагах и в
числе немецких стихотворений нашел одно русское, принадлежащее, должно быть, собственно его перу.
Хозяин игрушечной лавки начал в этот раз с того, что открыл счетную
книгу и показал ей, сколько за ними долга. Она содрогнулась, увидев внушительное трехзначное
число. «Вот сколько вы забрали с декабря, — сказал торговец, — а вот посмотри, на сколько продано». И он уперся пальцем в другую цифру, уже из двух знаков.
Так совершил свое учебное поприще Обломов. То
число, в которое он выслушал последнюю лекцию, и было геркулесовыми столпами его учености. Начальник заведения подписью своею на аттестате, как прежде учитель ногтем на
книге, провел черту, за которую герой наш не считал уже нужным простирать свои ученые стремления.