Неточные совпадения
Булгаков по поводу имясловия написал статью «Афонское дело» (Русская мысль. 1913. № 9), а позднее (в 1920 г.) монографию «Философия имени» (Париж, 1953).], помимо общего
своего богословского смысла,
является в некотором
роде трансцендентальным условием молитвы, конституирующим возможность религиозного опыта.
Но единственный в
своем роде пример такого соединения ноуменального и исторического, мифа и истории, несомненно представляют евангельские события, центром которых
является воплотившийся Бог — Слово, Он же есть вместе с тем родившийся при Тиверии и пострадавший при Понтии Пилате человек Иисус: история становится здесь непосредственной и величайшей мистерией, зримой очами веры, история и миф совпадают, сливаются через акт боговоплощения.
Из школы Эккегарта наиболее интересным в рассматриваемом отношении
является автор «Das Büchlein vom vollkommenen Leben» (в издании Дидерихса, снабженного весьма интересным предисловием Г. Бютнера, —
своего рода манифестом имманентизма).
Однако эта связь хозяйства и искусства отнюдь не
является лишь
своего рода экономическим декадентством, напротив, скорее можно полагать, что она в век экономизма и капитализма оказалась ненормально ослаблена, чем и объясняется нарождение пред намеренного, надуманного эстетизма.
Это простое приглашение, как Галактион понял только впоследствии,
являлось своего рода посвящением в орден наших. В официальные дни у Стабровского бывал целый город, а запросто бывали только самые близкие люди.
Неточные совпадения
Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною
своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу
являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала в форме определенной идеи, еще реже превращалась в намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте.
Тюфяев знал
своих гостей насквозь, презирал их, показывал им иногда когти и вообще обращался с ними в том
роде, как хозяин обращается с
своими собаками: то с излишней фамильярностью, то с грубостию, выходящей из всех пределов, — и все-таки он звал их на
свои обеды, и они с трепетом и радостью
являлись к нему, унижаясь, сплетничая, подслуживаясь, угождая, улыбаясь, кланяясь.
Все мысли и чувства Аграфены сосредоточивались теперь в прошлом, на том блаженном времени, когда была жива «сама» и дом стоял полною чашей. Не стало «самой» — и все пошло прахом. Вон какой зять-то выворотился с поселенья. А все-таки зять, из
своего роду-племени тоже не выкинешь. Аграфена
являлась живою летописью малыгинской семьи и свято блюла все, что до нее касалось. Появление Полуянова с особенною яркостью подняло все воспоминания, и Аграфена успела, ставя самовар, всплакнуть раз пять.
Дело в том, что история дает приют в недрах
своих не только прогрессивному нарастанию правды и света, но и необычайной живучести лжи и тьмы. Правда и ложь живут одновременно и рядом, но при этом первая
является нарождающеюся и слабо защищенною, тогда как вторая представляет собой крепкое место, снабженное всеми средствами самозащиты. Легко понять, какого
рода результаты могут произойти из подобного взаимного отношения сторон.
Повторяю: при таких условиях одиночество лишает человека последнего ресурса, который дает ему возможность заявлять о
своей живучести. Потребность усчитать самого себя, которая при этом
является, приводит за собой не работу мысли в прямом значении этого слова, а лишь безнадежное вращение в пустоте, вращение, сопровождаемое всякого
рода трусостями, отступничествами, малодушиями.