Вот и сегодня. Ровно в 16.10 — я стоял перед сверкающей стеклянной стеной. Надо мной — золотое, солнечное, чистое сияние букв на вывеске Бюро. В глубине сквозь стекла
длинная очередь голубоватых юниф. Как лампады в древней церкви, теплятся лица: они пришли, чтобы совершить подвиг, они пришли, чтобы предать на алтарь Единого Государства своих любимых, друзей — себя. А я — я рвался к ним, с ними. И не могу: ноги глубоко впаяны в стеклянные плиты — я стоял, смотрел тупо, не в силах двинуться с места…
Юрка остановил свою машину, вяло побрел в столовку. По проходам и лестницам бежали вниз веселые толпы девчат. Девчата, пересмеиваясь, стояли в
длинных очередях к кассе и к выдаче кушаний. Буро-красные столы густо были усажены народом, — пили чай, ели принесенный с собою обед или здесь купленные холодные закуски (горячие блюда в заводской столовке не готовились, — пожарная опасность от огня: бензин). Весело болтали, смеялись, спорили.
Говорил очень долго. По всему залу шли разговоры. Председатель несколько раз давал предупредительный звонок. Докладчик глядел на часы в браслете, отвечал: «Я сейчас!» и все сыпал в аудиторию сухие, лишенные одушевления слова. Самодовольно-длинные и зевотно-скучные доклады были привычным злом всех торжеств, и их терпеливо выносили, как выносят
длинную очередь в кино с интересной фильмой: ничего не поделаешь, без этого нельзя.
Уже стояла
длинная очередь далеко в коридор. Леля и Зина, давясь от смеха, защелкали аппаратами. Парни подбоченивались и принимали молодецкий вид, девчата придавали глазам томное выражение. Но это был шутовской номер: затворами щелкали впустую, а в конце вечера каждый снявшийся должен был получить в конверте грошовое зеркальце.
Неточные совпадения
Картина была чудесная: около огней дрожало и как будто замирало, упираясь в темноту, круглое красноватое отражение; пламя, вспыхивая, изредка забрасывало за черту того круга быстрые отблески; тонкий язык света лизнет голые сучья лозника и разом исчезнет; острые,
длинные тени, врываясь на мгновенье, в свою
очередь добегали до самых огоньков: мрак боролся со светом.
Водовозы вереницами ожидали своей
очереди, окружив фонтан, и, взмахивая черпаками-ведрами на
длинных шестах над бронзовыми фигурами скульптора Витали, черпали воду, наливая свои бочки.
Седой казначей выдавал прогонные деньги молодым подпоручикам,
длинным гусем ожидающим своей
очереди.
Такой кружок привязывается, в равном друг от друга расстоянии, тремя равной длины веревочками, которые все три опять привязываются к довольно толстой веревке (кружок имеет вид привешенной к потолку люстры); длина этой веревки зависит от глубины воды; она в свою
очередь опять прикрепляется к
длинной палке.
— А что, дядя Вавила, я чай, куды тяжелы станут? — спросила, в свою
очередь, красная, как мак, и востроносая, как птица, баба, вытягивая вперед
длинную, костлявую свою шею.