Каждую субботу вечером мы читали проповеди Иннокентия, архиепископа херсонского и таврического. Был такой знаменитый духовный оратор. Помню несчетное количество томов его произведений — небольшие томики
в зеленых переплетах. Суббота. Вернулись от всенощной, вечер свободный, завтра праздник. Играем, бегаем, возимся. Вдруг мама...
Около торта размещались принесенные сегодня пастором: немецкая библия
в зеленом переплете с золотым обрезом; большой красный дорогой стакан с гравированным видом Мюнхена и на нем, на белой ниточке, чья-то карточка; рабочая корзиночка с бумажкою, на которой было написано «Клара Шперлинг», и, наконец, необыкновенно искусно сделанный швейцарский домик с слюдовыми окнами, балкончиками, дверьми, загородями и камнями на крыше.
Неточные совпадения
Лавки выкрашены желтою охрой, полати — синею краской, иконостас
в переднем углу и деревянная укладка с книгами
в кожаных
переплетах —
зеленой.
Я открыл тяжелую, скрипучую, непрозрачную дверь — и мы
в мрачном, беспорядочном помещении (это называлось у них «квартира»). Тот самый, странный, «королевский» музыкальный инструмент — и дикая, неорганизованная, сумасшедшая, как тогдашняя музыка, пестрота красок и форм. Белая плоскость вверху; темно-синие стены; красные,
зеленые, оранжевые
переплеты древних книг; желтая бронза — канделябры, статуя Будды; исковерканные эпилепсией, не укладывающиеся ни
в какие уравнения линии мебели.
Сердитый, он несколько раз вскидывал своими сухими глазами на темные стекла длинного окна,
в пазы и щели которого долетали с улиц раздражавшие его звуки, и каждый раз,
в каждом квадрате оконного
переплета, ему Мерещились целые группы рож: намалеванных, накрашенных, богопротивнейших, веселых рож
в дурацких колпаках,
зеленых париках и самых прихотливых мушках.
Пустые темно-зеленые бутыли до сих пор еще валялись
в кладовой вместе с разным хламом, скупо исписанными тетрадями
в пестрых
переплетах, старинными стеклянными люстрами, дворянским мундиром времен Екатерины, заржавевшей шпагой с стальной рукояткой и т. д.
В самом деле, я увидел целую груду книг
в зеленом и синем бумажном
переплете — это было собрание старых календарей.