Неточные совпадения
Помню, как я проснулся в темноте, вышел в столовую. Уже отобедали, дети с немкою Минной Ивановной
ушли гулять, в столовой сидела одна
мама. Горела лампа, в окнах было темно. Я с затуманенной головой удивленно смотрел в окно и не мог понять, как же в этакой черноте может кто-нибудь гулять.
Меня называли «Витя», папа выговаривал по-польски, и у него звучало «Виця»; так он всегда и в письмах ко мне писал мое имя. Ласкательно
мама называла меня «Тюлька». Раз она так меня позвала, когда у нее сидела с визитом какая-то дама. Когда я
ушел, дама сказала
маме...
Мы встречались с Конопацкими по праздникам на елках и танцевальных вечерах у общих знакомых, изредка даже бывали друг у друга, но были взаимно равнодушны: шли к ним, потому что
мама говорила, — это нужно, шли морщась, очень скучали и
уходили с радостью. Чувствовалось, — и мы им тоже неинтересны и ненужны.
Через три года папе стало совершенно невмоготу: весь его заработок
уходил в имение, никаких надежд не было, что хоть когда-нибудь будет какой-нибудь доход;
мама почти всю зиму проводила в деревне, дети и дом были без призора. Имение, наконец, продали, — рады были, что за покупную цену, — со всеми новыми постройками и вновь заведенным инвентарем.
По вечерам, когда
мама уходила в спальню рядом с нашей детскою, горничные, которым нельзя уже было через запертые сени нижнего этажа шнырять то на кухню за утюгом и кушаньем кормилице, то на дворню, то к приказчице за яблоками, охотно присаживались за гребни возобновить свою болтовню шепотом.
Неточные совпадения
— Не
уходи, не
уходи! Я не боюсь, я не боюсь! — быстро говорила она. —
Мама, возьмите серьги. Они мне мешают. Ты не боишься? Скоро, скоро, Лизавета Петровна…
— Просто — тебе стыдно сказать правду, — заявила Люба. — А я знаю, что урод, и у меня еще скверный характер, это и папа и
мама говорят. Мне нужно
уйти в монахини… Не хочу больше сидеть здесь.
Мамы уже не было у хозяйки, она
ушла и увела с собой и соседку.
Я, конечно, зашел и к
маме, во-первых, чтоб проведать бедную
маму, а во-вторых, рассчитывая почти наверно встретить там Татьяну Павловну; но и там ее не было; она только что куда-то
ушла, а
мама лежала больная, и с ней оставалась одна Лиза.
—
Мама, родная, неужто вам можно оставаться? Пойдемте сейчас, я вас укрою, я буду работать для вас как каторжный, для вас и для Лизы… Бросимте их всех, всех и
уйдем. Будем одни.
Мама, помните, как вы ко мне к Тушару приходили и как я вас признать не хотел?