Папа очень сочувственно относился к моему намерению. С радостью говорил, как мне будет полезна для занятий химией домашняя его лаборатория, как я смогу работать на каникулах под его руководством в Туле, сколько он мне сможет доставлять больных для наблюдения. Он надеялся, что я пойду по научной дороге,
стану профессором. К писательским моим попыткам он был глубоко равнодушен и смотрел на них как на занятие пустяковое.
Неточные совпадения
Но вот как: я мог рассказывать только подряд, как было написано в литографированных лекциях; но когда
профессор стал задавать мне отдельные вопросы, я совершенно не мог направить на них свою память.
Профессор, должно быть, заметил мое больное лицо, не
стал докучать и отпустил, поставив пятерку.
Стал я излагать доказательства бытия божия; но поводу одного из них
профессор богословия, протоиерей Рождественский, спросил меня...
Когда
профессор замечал у экзаменующегося родную ленточку, глаза его светлели и голос
становился мягким.
Оставался один выход, к нему
профессор и прибег: предложил Aufwarterin выйти за него замуж; та согласилась, сделалась Frau Professorin, а
профессор по-прежнему
стал пить приготовленный по его вкусу кофе.
Профессор обмыл руки. Служитель быстро отпрепарировал кожу с головы, взял пилу и
стал пилить череп; голова моталась под пилой вправо и влево, пила визжала. Служитель ввел в череп долото, череп хрястнул и открыл мозг.
Профессор вынул его, положил на дощечку и
стал кромсать ножом. Я не мог оторвать глаз: здесь, в этом мелкобугристом сероватом студне с черными жилками в углублениях, — что в нем переживалось вчера на рассвете, под деревьями университетского парка?
И только тогда я оценил всю талантливость Крепелина, когда его сменил на кафедре другой
профессор: суетится вокруг больного, задает бесконечное количество бестолковейших вопросов, туманится голова от скуки; конец демонстрации, а картина болезни нисколько не
стала яснее, чем вначале.
Когда, в последние годы моего пребывания в Дерите, началась руссификация Дерптского университета и
профессорам, местным уроженцам, было предложено в течение двух лет перейти в преподавании на русский язык, Кербер немедленно
стал читать лекции по-русски. Язык русский он знал плохо, заказал русскому студенту перевести свои лекции и читал их по переводу, глядя в рукопись. И мы слушали...
Затем назначен был ректором университета варшавский
профессор А. С. Будилович, крупный ученый-славист, но уже в Варшаве проявивший себя ярым русификатором. Ломка старого пошла вовсю. Делопроизводство
стало вестись на русском языке, многим служащим, не знавшим русского, пришлось уйти. Профессорам-немцам русского подданства было предложено в течение двух лет перейти в преподавании на русский язык.
На лекциях Васильева он слушал, сложив ручки на животе а восторженно-влюбленным взглядом следя за
профессором, восхвалял Васильева в глаза и за глаза, ругал немцев, будто бы травивших Васильева, К нам, остальным суб-ассистентам, Васильев
стал относиться все холоднее.
Вскоре клиника
профессора Васильева
стала притчею во языцех во всем городе.
Профессор вел жаркую полемику против материалистов, а Сергей Кознышев с интересом следил за этою полемикой и, прочтя последнюю
статью профессора, написал ему в письме свои возражения; он упрекал профессора за слишком большие уступки материалистам.
А в это время, — так через год после того, как он
стал профессором, и за год перед тем, как повенчались они с Верою Павловною, — тузы петербургской практики стали уж очень много приглашать его на консилиумы.
Неточные совпадения
Но без этого занятия жизнь его и Анны, удивлявшейся его разочарованию, показалась ему так скучна в итальянском городе, палаццо вдруг
стал так очевидно стар и грязен, так неприятно пригляделись пятна на гардинах, трещины на полах, отбитая штукатурка на карнизах и так скучен
стал всё один и тот же Голенищев, итальянский
профессор и Немец-путешественник, что надо было переменить жизнь.
Избранная Вронским роль с переездом в палаццо удалась совершенно, и, познакомившись чрез посредство Голенищева с некоторыми интересными лицами, первое время он был спокоен. Он писал под руководством итальянского
профессора живописи этюды с натуры и занимался средневековою итальянскою жизнью. Средневековая итальянская жизнь в последнее время так прельстила Вронского, что он даже шляпу и плед через плечо
стал носить по-средневековски, что очень шло к нему.
Бывал у дяди Хрисанфа краснолысый, краснолицый
профессор, автор программной
статьи, написанной им лет десять тому назад; в
статье этой он доказывал, что революция в России неосуществима, что нужно постепенное слияние всех оппозиционных сил страны в одну партию реформ, партия эта должна постепенно добиться от царя созыва земского собора.
Райский не
стал спорить с ним, а пошел к
профессору скульптуры, познакомился с его учениками и недели три ходил в мастерскую.
Вглядевшись пытливо в каждого
профессора, в каждого товарища, как в школе, Райский, от скуки, для развлечения,
стал прислушиваться к тому, что говорят на лекции.