— Ему стыдно было, не смел… Говорит, очень ему тогда было жалко меня, а только совестно было
перед товарищами заступиться… Это Фенька-папиросница была.
Неточные совпадения
Ошеломленный неожиданностью и болью, не в силах подняться, Андрей Иванович беспомощно протягивал руки и пытался защищаться. В глазах у него замутилось. Как в тумане, мелькнуло
перед ним широкое лицо Картавцова, от его удара голова Ляхова качнулась в сторону. Андрей Иванович видел еще, как Ляхов бешено ринулся на Картавцова и сцепился с ним, как со всех сторон товарищи-подмастерья бросились на Ляхова…
— Андрей! Ну, будет!.. Ради бога! — умоляюще произнес он, протягивая объятия. — Ну, прости меня! Я
перед всеми
товарищами прошу тебя: прости!
Больше всего Александру Михайловну поражало, что среди девушек не было решительно никаких товарищеских чувств. Все знали, что Грунька Полякова, любовница Василия Матвеева,
передает ему обо всем, что делается и говорится в мастерской, — и все-таки все разговаривали с нею, даже заискивали. И Александра Михайловна вспомнила, как покойный Андрей Иванович с
товарищами жестоко, до полусмерти, избил однажды, на празднике иконы, подмастерья Гусева, наушничавшего на
товарищей хозяину.
Кто знает, может быть, мне очень хотелось тоже не скрыть от нее, что визит ее меня даже
перед товарищами стыдит; хоть капельку показать ей это, чтоб поняла: «Вот, дескать, ты меня срамишь и даже сама не понимаешь того».
Видимая возможность убить утку, плавающую в меру и не улетающую от выстрелов, надежда на свое проворство и меткость прицела, уверенность в доброте любимого ружья, желание отличиться
перед товарищами и, всего более, трудность, почти не возможность успеха раздражали самолюбие охотников и собирали иногда около гоголей, плавающих на небольшом пруде или озере, целое общество стрелков.
У Собашникова, несмотря на его опьянение и гнев, все-таки стучалась в голову заманчивая мысль, что теперь ему удобнее и легче
перед товарищами вызвать потихоньку Женю и уединиться с нею.
Неточные совпадения
И постепенно в усыпленье // И чувств и дум впадает он, // А
перед ним воображенье // Свой пестрый мечет фараон. // То видит он: на талом снеге, // Как будто спящий на ночлеге, // Недвижим юноша лежит, // И слышит голос: что ж? убит. // То видит он врагов забвенных, // Клеветников и трусов злых, // И рой изменниц молодых, // И круг
товарищей презренных, // То сельский дом — и у окна // Сидит она… и всё она!..
Тарас видел, как смутны стали козацкие ряды и как уныние, неприличное храброму, стало тихо обнимать козацкие головы, но молчал: он хотел дать время всему, чтобы пообыклись они и к унынью, наведенному прощаньем с
товарищами, а между тем в тишине готовился разом и вдруг разбудить их всех, гикнувши по-казацки, чтобы вновь и с большею силой, чем прежде, воротилась бодрость каждому в душу, на что способна одна только славянская порода — широкая, могучая порода
перед другими, что море
перед мелководными реками.
Так школьник, неосторожно задравши своего
товарища и получивши за то от него удар линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь, бешеный выскакивает из лавки и гонится за испуганным
товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия. И видел он
перед собою одного только страшного отца.
— Я угощаю вас, паны-братья, — так сказал Бульба, — не в честь того, что вы сделали меня своим атаманом, как ни велика подобная честь, не в честь также прощанья с нашими
товарищами: нет, в другое время прилично то и другое; не такая теперь
перед нами минута.
Но никто не разделял его счастия; молчаливый
товарищ его смотрел на все эти взрывы даже враждебно и с недоверчивостью. Был тут и еще один человек, с виду похожий как бы на отставного чиновника. Он сидел особо,
перед своею посудинкой, изредка отпивая и посматривая кругом. Он был тоже как будто в некотором волнении.