Наше воспитание, уродливая наша жизнь, уродливая оценка добра и зла калечат изначально прекрасную человеческую душу. Но все время ясно и призывно звучит в ней «непогрешимый, блаженный голос» и зовет человека к
великим радостям, таким близким и доступным.
Неточные совпадения
«Все создания и вся тварь, каждый листик устремляется к слову, богу славу поет, Христу плачет… Все — как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь, в другом конце мира отдается… Ты для целого работаешь, для грядущего делаешь. Награды же никогда не ищи, ибо и без того уже
велика тебе награда на сей земле: духовная
радость твоя… Знай меру, знай сроки, научись сему… Люби повергаться на землю и лобызать ее. Землю целуй и неустанно, ненасытимо люби, всех люби, все люби…»
«Тогда, в
великом горе нашем, мы вновь воскреснем в
радость, без которой жить человеку невозможно, а богу быть, ибо бог дает
радость. Как я буду там под землей без бога? Если бога с земли изгонят, мы под землей его встретим. И тогда мы, подземные человеки, запоем из недр земли трагический гимн богу, у которого
радость! Да здравствует бог и его
радость!» (Дмитрий Карамазов).
Позднышев в «Крейцеровой сонате» говорит: «Любовь — это не шутка, а
великое дело». И мы видели: для Толстого это действительно
великое, серьезное и таинственное дело, дело творческой
радости и единения, дело светлого «добывания жизни». Но в холодную пустоту и черный ужас превращается это
великое дело, когда подходит к нему мертвец и живое, глубокое таинство превращает в легкое удовольствие жизни.
И здесь нельзя возмущаться, нельзя никого обвинять в жестокости. Здесь можно только молча преклонить голову перед праведностью высшего суда. Если человек не следует таинственно-радостному зову, звучащему в душе, если он робко проходит мимо величайших
радостей, уготовленных ему жизнью, то кто же виноват, что он гибнет в мраке и муках? Человек легкомысленно пошел против собственного своего существа, — и
великий закон, светлый в самой своей жестокости, говорит...
Блажен тот из смертных, кто, презрев земное титаническое, с его тленными
радостями и ничтожными желаниями, устремляется душою к светлому очистителю и освободителю душ,
великому Дионису-Загрею…
Он — бог весны, бог
радости и избытка сил; вокруг него в ликовании толпятся гении природы — сатиры, кентавры и нимфы; сам
великий Пан отказывается от самостоятельной власти над миром и смиренно вступает в свиту могучего бога.
Душа его ярко и радостно звучит на
радость бытия, он непрерывно ощущает
великую, бесценную значительность жизни.
Прочный колокол неведения — и благословляющее утверждение бездн, «преодоление человека» — и санкция его упадочных инстинктов,
великая любовь Заратустры — и нарочито разжигаемая им в себе жестокость, проповедь
радости жизни — и восхваление трагического пристрастия к страданиям и ужасам — все это, конечно, можно психологически объяснить, но совершенно невозможно все это объединить в одно цельное, из «бронзы» отлитое жизнеотношение.
Но насмешкою было бы призывать мальчика к
радости жизни, говорить ему о
великой, священной самоценности жизни, даже если бы теперь же вырвать его из подвала и вывести на воздух и солнце. Безвозвратно выпита из него живая кровь, выедена сила жизни. В какой угодно обновленный строй он вошел бы бессильным на счастье, и в лучшем случае жизнь открылась бы ему только как веселая пирушка.
Он торжествовал внутренне, что ушел от ее докучливых, мучительных требований и гроз, из-под того горизонта, под которым блещут молнии
великих радостей и раздаются внезапные удары великих скорбей, где играют ложные надежды и великолепные призраки счастья, где гложет и снедает человека собственная мысль и убивает страсть, где падает и торжествует ум, где сражается в непрестанной битве человек и уходит с поля битвы истерзанный и все недовольный и ненасытимый.
Неточные совпадения
И скоро поддававшийся // Как горю, так и
радости, // «
Великий грех!
великий грех!» — // Тоскливо вторил Клим.
И началась тут промеж глуповцев
радость и бодренье
великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Эти две
радости, счастливая охота и записка от жены, были так
велики, что две случившиеся после этого маленькие неприятности прошли для Левина легко. Одна состояла в том, что рыжая пристяжная, очевидно переработавшая вчера, не ела корма и была скучна. Кучер говорил, что она надорвана.
Я не спускал глаз с Катеньки. Я давно уже привык к ее свеженькому белокуренькому личику и всегда любил его; но теперь я внимательнее стал всматриваться в него и полюбил еще больше. Когда мы подошли к большим, папа, к
великой нашей
радости, объявил, что, по просьбе матушки, поездка отложена до завтрашнего утра.
Они вставали и засыпали счастливые и невинные; луга и рощи наполнялись их песнями и веселыми криками;
великий избыток непочатых сил уходил в любовь и в простодушную
радость.