Неточные совпадения
И вот
на дальнейшем пути исканий Достоевского мы наталкиваемся
на странную психологическую загадку — совсем
ту же, которая поражает в исканиях
библейского Иова. Обрыв
на пути. Непереходимая пропасть.
На дне пропасти — не разрешенные, а только задушенные вопросы. По
ту же сторону пропасти — гимн и осанна.
Трагедия постоянно ставит вопрос: откуда зло в мире? И неуверенно отвечает: от самого человека, от его «гордости», от небрежения божескими законами. Но
то и дело сама же опровергает себя. Ни Эдип, ни Филоктет, ни Антигона не заслужили обрушившихся
на них бедствий. И повторяется вековечная история
библейского Иова. Человек «ко Вседержителю хотел бы говорить и желал бы состязаться с богом». Ведомая
на казнь Антигона спрашивает...
Неточные совпадения
Напротив
того, бывали другие, хотя и не
то чтобы очень глупые — таких не бывало, — а такие, которые делали дела средние,
то есть секли и взыскивали недоимки, но так как они при этом всегда приговаривали что-нибудь любезное,
то имена их не только были занесены
на скрижали, [Скрижа́ли (церковно-славянск.) — каменные доски,
на которых, по
библейскому преданию, были написаны заповеди Моисея.] но даже послужили предметом самых разнообразных устных легенд.
Его особенно занимали споры
на тему: вожди владеют волей масс или масса, создав вождя, делает его орудием своим, своей жертвой? Мысль, что он, Самгин, может быть орудием чужой воли, пугала и возмущала его. Вспоминалось толкование отцом
библейской легенды о жертвоприношении Авраама и раздраженные слова Нехаевой:
Рассуждение о сем важном процессе пусть сделают
те, кои более или менее испытали оный
на самих себе; я же могу сказать лишь
то, что сей взятый от нас брат наш, яко злато в горниле, проходил путь очищения, необходимый для всякого истинно посвятившего себя служению богу, как говорит Сирах [Сирах — вернее, Иисус Сирахов, автор одной из
библейских книг, написанной около двух столетий до нашей эры.]: процесс сей есть буйство и болезнь для человеков, живущих в разуме и не покоряющихся вере, но для нас, признавших путь внутреннего тления, он должен быть предметом глубокого и безмолвного уважения.
То он вел речь о роли кельтийского племени в истории,
то его уносило в древний мир, и он рассуждал об эгинских мраморах, напряженно толковал о жившем до Фидиаса ваятеле Онатасе, который, однако, превращался у него в Ионатана и
тем на миг наводил
на все его рассуждение не
то библейский, не
то американский колорит;
то он вдруг перескакивал в политическую экономию и называл Бастиа дураком и деревяшкой,"не хуже Адама Смита и всех физиократов…"–"Физиократов! — прошептал ему вслед Бамбаев…
Я целых две недели ничего не делал. Ходил только в академию писать свою программу
на ужаснейшую
библейскую тему: обращение жены Лота в соляной столб. Все у меня уже было готово — и Лот и домочадцы его, но столба придумать я никак не мог. Сделать что-нибудь вроде могильного памятника или просто статую Лотовой супруги из каменной соли?