Неточные совпадения
Жизнью переполнена душа, жизнью пронизан весь мир вокруг — и непонятен странный вопрос: «для чего жизнь?» Только ужасающее разложение в человеке инстинкта жизни делает возможным этот вопрос — бессмысленный и смешной при наличности инстинкта жизни, не разрешимый при его
отсутствии никакими
силами разума.
Но чего он совершенно не выносит, что вызывает в нем тоску, отвращение, почти ужас, это —
отсутствие все той же жизни, все той же
силы жизни.
Вот что такое истинная «живая жизнь» и что такое счастье, даваемое ею. Оно не в «легкой приятности», не в
отсутствии страданий. Чудесная, могучая
сила жизни не боится никаких страданий, она с радостью и решимостью идет навстречу им, торжествует этими страданиями, и радуется ими, и любит их, и само страдание преображает в светлую, ликующую радость.
Вся
сила Герасима — в этой радости жизни, в живом соприкосновении со всем окружающим, в
отсутствии лжи, в глубоко серьезной и простой значительности жизни перед такою же серьезною и простою значительностью смерти.
Возмужалые, они продолжают оставаться детьми, с тем же неведением, с тем же
отсутствием силы противодействия, которое могло бы помочь им разобраться в путанице преходящих явлений.
Духовная слабость, бессилие над внутренней жизнью человека,
отсутствие силы, воскрешающей к новой жизни, приводило к тому, что легко допускались адские муки в иной жизни и казни, пытки и жестокие наказания в этой жизни.
Неточные совпадения
Но каждый раз, присутствуя на собраниях, он чувствовал, что раздраженные речи, сердитые споры людей изобличают почти в каждом из них такое же кипение тревоги, такой же страшок пред завтрашним днем, такие же намерения развернуть свои
силы и
отсутствие уверенности в них.
Об этих Дыроватых камнях у туземцев есть такое сказание. Одни люди жили на реке Нахтоху, а другие — на реке Шооми. Последние взяли себе жен с реки Нахтоху, но, согласно обычаю, сами им в обмен дочерей своих не дали. Нахтохуские удэгейцы отправились на Шооми и, воспользовавшись
отсутствием мужчин,
силой забрали столько девушек, сколько им было нужно.
Сознание бессилия идеи,
отсутствия обязательной
силы истины над действительным миром огорчает нас. Нового рода манихеизм овладевает нами, мы готовы, par dépit, [с досады (фр.).] верить в разумное (то есть намеренное) зло, как верили в разумное добро — это последняя дань, которую мы платим идеализму.
Революции я считаю неизбежными, они фатальны при
отсутствии или слабости творческих духовных
сил, способных радикально реформировать и преобразовать общество.
Неактуализированность
сил русского народа в прошлом,
отсутствие величия в его истории делаются для Чаадаева залогом возможности великого будущего.