Мне рассказывала одна моя знакомая: до семнадцати лет она безвыездно жила в городе, животных, как все горожане, видела мало и знала еще меньше. Когда она в первый раз стала читать Толстого и через него почувствовала животных, ее охватил непередаваемый, странный, почти мистический ужас. Этот ужас она сравнивает с
ощущением человека, который бы увидел, что все неодушевленные предметы вокруг него вдруг зашевелились, зашептались и зажили неожиданною, тайною жизнью.
Неточные совпадения
«Странное внутреннее
ощущение довольства всегда замечается даже в самых близких
людях при внезапном несчастии с их ближним; несмотря даже на самое искреннее чувство сожаления и участия» («Преступление и наказание»).
Среди прекрасного мира —
человек. Из души его тянутся живые корни в окружающую жизнь, раскидываются в ней и тесно сплетаются в
ощущении непрерывного, целостного единства.
Голое воспоминание о пережитом
ощущении единства с Первосущим не в силах нейтрализовать страданий
человека в мире явлений.
человек мужественно и стойко принимает свой жребий, поднимается душою как бы выше себя и сливается душою с велениями неизбежности. Он как бы ощущает тот таинственный ритм, которым полна мировая жизнь, в
ощущении которого нестрашными становятся опасности и ужасы личного бытия. Ярко и полно выражает это
ощущение великий Архилох...
И уж нестрашными становятся
человеку страдания и муки, и уж не нужна ему победа трагического героя; все человеческие оценки,
ощущения и чувства спутались в душе, как волосы на голове безумствующей мэнады.
Но есть одно, что тесно роднит между собою все такие переживания. Это, как уже было указано, «безумствование», «исхождение из себя», экстаз, соединенный с
ощущением огромной полноты и силы жизни. А чем вызван этот экстаз — дело второстепенное. В винном ли опьянении, в безумном ли кружении радетельной пляски, в упоении ли черною скорбью трагедии, в молитвенном ли самозабвении отрешившегося от мира аскета — везде равно присутствует Дионис, везде равно несет он
человеку таинственное свое вино.
Каким же образом дионисические переживания одолевают в
человеке ощущение темноты и растерзанности мира, каким образом спасают
человека для жизни?
Цельность, великая, гармоническая цельность
человека — по ней жаждет и тоскует Ницше сильнее, чем странник в пустыне тоскует по воде. Отсутствие этой цельности, вялость в
ощущении жизни, растерзанность и противоречивость инстинктов вызывают в нем гадливое отвращение. И особенно в области морали.
Так вот. Если душа человеческая переполнена
ощущением божественности жизни, то важно ли, как назовет
человек это
ощущение? Гретхен спрашивает Фауста...
В душе аполлоновского
человека прочно живет это блаженное
ощущение непрерывного светлого таинства, видимо и невидимо творящегося вокруг него.
Жизнь вокруг
человека — мрак, «безгласие косности», разъединение, страдание. «Вечная гармония» познается
человеком только в редкие мгновения экстаза. Прошел экстаз, ri живое
ощущение гармонии погасло, и кругом снова — мрак и страдание.
Только он способен осиять душу
ощущением единства с
людьми и миром, только он укажет, почему именно
человек «должен быть» нравственным, и какая разница между зверскою, сладострастною шуткою и подвигом в пользу человечества.
Эмилио видимо нежился и предавался приятным
ощущениям человека, который только что избегнул опасности или выздоравливает; да и, кроме того, по всему можно было заметить, что домашние его баловали.
Я говорил ясно, точно, отделывая фразы; я смотрел в то же время на стрелку часов и думал, что, когда она будет на шести, я стану убийцей. И я говорил что-то смешное, и они смеялись, а я старался запомнить
ощущение человека, который еще не убийца, но скоро станет убийцей. Уже не в отвлеченном представлении, а совсем просто понимал я процесс жизни в Алексее, биение его сердца, переливание в висках крови, бесшумную вибрацию мозга и то — как процесс этот прервется, сердце перестанет гнать кровь и замрет мозг.
Неточные совпадения
Обнаруживала ли ими болеющая душа скорбную тайну своей болезни, что не успел образоваться и окрепнуть начинавший в нем строиться высокий внутренний
человек; что, не испытанный измлада в борьбе с неудачами, не достигнул он до высокого состоянья возвышаться и крепнуть от преград и препятствий; что, растопившись, подобно разогретому металлу, богатый запас великих
ощущений не принял последней закалки, и теперь, без упругости, бессильна его воля; что слишком для него рано умер необыкновенный наставник и нет теперь никого во всем свете, кто бы был в силах воздвигнуть и поднять шатаемые вечными колебаньями силы и лишенную упругости немощную волю, — кто бы крикнул живым, пробуждающим голосом, — крикнул душе пробуждающее слово: вперед! — которого жаждет повсюду, на всех ступенях стоящий, всех сословий, званий и промыслов, русский
человек?
И каждый раз молодой
человек, проходя мимо, чувствовал какое-то болезненное и трусливое
ощущение, которого стыдился и от которого морщился.
Этак ведь иногда
человека из окна или с колокольни соскочить тянет, и ощущение-то такое соблазнительное.
Кашель задушил ее, но острастка пригодилась. Катерины Ивановны, очевидно, даже побаивались; жильцы, один за другим, протеснились обратно к двери с тем странным внутренним
ощущением довольства, которое всегда замечается, даже в самых близких
людях, при внезапном несчастии с их ближним, и от которого не избавлен ни один
человек, без исключения, несмотря даже на самое искреннее чувство сожаления и участия.
Не то чтоб он понимал, но он ясно ощущал, всею силою
ощущения, что не только с чувствительными экспансивностями, как давеча, но даже с чем бы то ни было ему уже нельзя более обращаться к этим
людям в квартальной конторе, и будь это всё его родные братья и сестры, а не квартальные поручики, то и тогда ему совершенно незачем было бы обращаться к ним и даже ни в каком случае жизни; он никогда еще до сей минуты не испытывал подобного странного и ужасного
ощущения.