Неточные совпадения
Жизнь теряет для Левина всякий
смысл. Его тянет к самоубийству. Но рядом с этим наблюдается одно чрезвычайно странное
явление. «Когда Левин думал о том, что он такое и для чего он живет, он не находил ответа и приходил в отчаяние; но когда он переставал спрашивать себя об этом, он как будто знал, и что он такое, и для чего живет, потому что твердо и определенно действовал и жил; даже в это последнее время он гораздо тверже и определеннее жил, чем прежде».
Живая жизнь не может быть определена никаким конкретным содержанием. В чем жизнь? В чем ее
смысл? В чем цель? Ответ только один: в самой жизни. Жизнь сама по себе представляет высочайшую ценность, полную таинственной глубины. Всякое проявление живого существа может быть полно жизни, — и тогда оно будет прекрасно, светло и самоценно; а нет жизни, — и то же
явление становится темным, мертвым, и, как могильные черви, в нем начинают копошиться вопросы: зачем? для чего? какой
смысл?
Там прячутся в темноте наши инстинкты, по-своему отзывающиеся на
явления жизни; там залегает наше основное, органическое жизнечувствование — оценка жизни не на основании умственных соображений и рассуждений, а по живому, непосредственному ощущению жизни; там — то «нутро и чрево», которое одно лишь способно «жизнь полюбить больше, чем
смысл ее», или, с другой стороны, — возненавидеть жизнь, несмотря на сознанный умом
смысл ее.
Неточные совпадения
Она знала жизнь в пределах, поставленных ее опыту, но сверх общих
явлений видела отраженный
смысл иного порядка.
— Вульгарная речь безграмотного епископа не может оскорбить нас, не должна волновать. Лев Толстой —
явление глубочайшего этико-социального
смысла,
явление, все еще не получившее правильной, объективной оценки, приемлемой для большинства мыслящих людей.
«Дмитрий нашел ‹
смысл› в политике, в большевизме. Это — можно понять как последнее прибежище для людей его типа — бездарных людей. Для неудачников. Обилие неудачников — характерно для русской интеллигенции. Она всегда смотрела на себя как на средство, никто не учил ее быть самоцелью, смотреть на себя как на ценнейшее
явление мира».
Я еще сам не определил
смысла многих
явлений новой своей жизни.
Но, после
явления Христа, мессианизм в древнееврейском
смысле становится уже невозможным для христианского мира.