Неточные совпадения
Жабы и паучихи навряд ли, конечно, испытывают при этом какое-нибудь особенное сладострастие. Тут просто тупость жизнеощущения, неспособность выйти за пределы собственного существа. Но если инстинкты этих уродов
животной жизни сидят в человеке, если чудовищные противоречия этой любви освещены
сознанием, то получается то едкое, опьяняющее сладострастие, которым живет любовь Достоевского.
Инстинктом, говорит он, живое существо глубже входит в жизнь, глубже познает ее, но это познание у
животного не переходит в
сознание и направлено исключительно на ближайшие, практические полезности.
Только по большому недоразумению можно относить Толстого к приверженцам этого «прекрасного зверя». Зверь одинок. Он полон силы жизни, но познавательною интуицией своего инстинкта соприкасается с миром только для ближайших, практических своих целей. Высшее, до чего он способен подняться, это —
сознание единства со своими детенышами или, — у роевых и стадных
животных, — до
сознания единства со своей общиной. Живой мир в целом для
животного чужд и нем, он для него — только среда, добыча или опасность.
Психе, как указывает Нэгельсбах, есть у Гомера принцип
животной, а не духовной жизни, это, сообразно первоначальному значению слова, — «дух», дыхание человека. Покинув тело, эта психе-душа улетает в подземное царство в виде смутного двойника умершего человека, в виде тени, подобной дыму. (Она лишена чувства,
сознания, хотения. — как раз всего того, что составляет «я» человека, его душу в нашем смысле.)
Особа, которая зажигала камин, бросилась в угол и, облепленная потерявшими
сознание животными, вскрикнула и закрыла руками глаза.
Неточные совпадения
Все крупно, красиво, бодро; в
животных стремление к исполнению своего назначения простерто, кажется, до разумного
сознания, а в людях, напротив, низведено до степени
животного инстинкта.
В душе Нехлюдова в этот последний проведенный у тетушек день, когда свежо было воспоминание ночи, поднимались и боролись между собой два чувства: одно — жгучие, чувственные воспоминания
животной любви, хотя и далеко не давшей того, что она обещала, и некоторого самодовольства достигнутой цели; другое —
сознание того, что им сделано что-то очень дурное, и что это дурное нужно поправить, и поправить не для нее, а для себя.
В
сознании религиозном это означает абсолютизацию и обожествление телесно-относительного, довольство
животной теплотой национальной плоти.
В личности, в личном
сознании, которое для него есть
животное сознание, он видит величайшее препятствие для осуществления совершенной жизни, для соединения с Богом.
И все расходились смущенные, подавленные, избегая глядеть друг на друга. Каждый боялся прочесть в чужих глазах свой собственный ужас, свою рабскую, виноватую тоску, — ужас и тоску маленьких, злых и грязных
животных, темный разум которых вдруг осветился ярким человеческим
сознанием.