Неточные совпадения
Именно
с севера, из Фракии, — по крайней мере, по мнению многих
исследователей, — вступил в Элладу этот новый, дотоле неведомый эллинам бог. Но царствовал он не в одной Фракии. И к югу, и к востоку от Эллады, среди богов мрачных и грозных, жил этот же таинственный, вечно страдающий бог. У вавилонян имя ему было Таммуз, у лидийцев — Аттис, у финикиян — Адонис.
Вячеслав Иванов, русский
исследователь «эллинской религии страдающего бога», видит в дионисическом безумии-экстазе характернейшую и почетнейшую особенность человека. Человек, по его мнению, прежде всего — animal ecstaticum. «Когда животное сошло
с ума, — оно стало человеком». Навряд ли это так. Животное способно сходить
с ума, впадать в несомненно дионисическое безумие, — и от этого еще не становится человеком.
Да, для
исследователя такое двойственное положение, может быть, и выгодно: каждый отдельный вопрос он способен охватить более всесторонне, если имеет возможность смотреть на него то
с верхней, то
с нижней ступени жизненной лестницы.
Неточные совпадения
Нельзя думать, чтобы «Летописец» добровольно допустил такой важный биографический пропуск в истории родного города; скорее должно предположить, что преемники Двоекурова
с умыслом уничтожили его биографию, как представляющую свидетельство слишком явного либерализма и могущую послужить для
исследователей нашей старины соблазнительным поводом к отыскиванию конституционализма даже там, где, в сущности, существует лишь принцип свободного сечения.
Слушая его анекдоты, Самгин, бывало, чувствовал, что человек этот гордится своими знаниями, как гордился бы ученый
исследователь, но рассказывает всегда
с тревогой,
с явным желанием освободиться от нее, внушив ее слушателям.
Исследователи, когда отправляются в глубь острова, в тайгу, то берут
с собой американские консервы, красное вино, тарелки, вилки, подушки и всё, что только можно взвалить на плечи каторжным, заменяющим на Сахалине вьючных животных.
Помимо того, сведения собираются администрацией без всякой определенной цели, лишь мимоездом, причем
исследователь вовсе не соображается
с этнографическою картой, а действует произвольно.
Но
исследователь все-таки отправлялся к Дерунову (нельзя: во-первых, местный Ротшильд, а во-вторых, и «сношения» надо же завести), калякал
с ним, удивлял его легкостью воззрений и быстротою мысленных переходов — и в конце концов, как и предсказывал Антошка, выходил от него недовольный.