Неточные совпадения
Жизнь для гостей текла привольная. Вставали поздно, купались. Потом пили чай и расходились
по саду заниматься. На скамейках аллей, в беседках, на земле под кустами, везде
сидели и читали, — в одиночку или вместе. После завтрака играли в крокет или в городки, слушали Катину игру на рояли. Вечером уходили гулять и возвращались поздно
ночью. Токарев чувствовал себя очень хорошо в молодой компании и наслаждался жизнью.
Токарев вышел на террасу. Было тепло и тихо, легкие облака закрывали месяц. Из темного сада тянуло запахом настурций, левкоев. В голове Токарева слегка шумело, перед ним стояла Марья Михайловна — красивая, оживленная, с нежной белой шеей над кружевом изящной кофточки. И ему представилось, как в этой теплой
ночи катится
по дороге коляска Будиновских. Будиновский
сидит, обняв жену за талию. Сквозь шелк и корсет ощущается теплота молодого, красивого женского тела…
— И я с вами пойду, — сказал он Райскому и, надевши фуражку, в одно мгновение выскочил из окна, но прежде задул свечку у Леонтья, сказав: — Тебе спать пора: не
сиди по ночам. Смотри, у тебя опять рожа желтая и глаза ввалились!
Неточные совпадения
Сидел в мое время один смиреннейший арестант целый год в остроге, на печи
по ночам все Библию читал, ну и зачитался, да зачитался, знаете, совсем, да так, что ни с того ни с сего сгреб кирпич и кинул в начальника, безо всякой обиды с его стороны.
Она слыла за легкомысленную кокетку, с увлечением предавалась всякого рода удовольствиям, танцевала до упаду, хохотала и шутила с молодыми людьми, которых принимала перед обедом в полумраке гостиной, а
по ночам плакала и молилась, не находила нигде покою и часто до самого утра металась
по комнате, тоскливо ломая руки, или
сидела, вся бледная и холодная, над Псалтырем.
Слева от Самгина
сидел Корнев. Он в первую же
ночь после ареста простучал Климу, что арестовано четверо эсдеков и одиннадцать эсеров, а затем, почти каждую
ночь после поверки, с аккуратностью немца сообщал Климу новости с воли.
По его сведениям выходило, что вся страна единодушно и быстро готовится к решительному натиску на самодержавие.
«В самом деле, сирени вянут! — думал он. — Зачем это письмо? К чему я не спал всю
ночь, писал утром? Вот теперь, как стало на душе опять покойно (он зевнул)… ужасно спать хочется. А если б письма не было, и ничего б этого не было: она бы не плакала, было бы все по-вчерашнему; тихо
сидели бы мы тут же, в аллее, глядели друг на друга, говорили о счастье. И сегодня бы так же и завтра…» Он зевнул во весь рот.
— Ей-богу, ах, какие вы: дела
по горло было! У нас новый правитель канцелярии поступает — мы дела скрепляли, описи делали… Я пятьсот дел
по листам скрепил. Даже
по ночам сидели… ей-богу…