Неточные совпадения
В третьем часу ночи
в черной мгле озера
загудел протяжный свисток, ледокол «Байкал» подошел к берегу. По бесконечной платформе мы пошли вдоль рельсов к пристани. Было холодно. Возле шпал тянулась выстроенная попарно «малиновая команда». Обвешанные мешками, с винтовками к ноге,
солдаты неподвижно стояли с угрюмыми, сосредоточенными лицами; слышался незнакомый, гортанный говор.
Потянулись поля. На жнивьях по обе стороны темнели
густые копны каоляна и чумизы. Я ехал верхом позади обоза. И видно было, как от повозок отбегали
в поле
солдаты, хватали снопы и бежали назад к повозкам. И еще бежали, и еще, на глазах у всех. Меня нагнал главный врач. Я угрюмо спросил его...
Сестры волновались. Мы замедлили шаг, чтобы пропустить
солдата вперед. Он обогнал нас и медленно шел, пошатываясь и все ругаясь. Были уже
густые сумерки. Дорогу пересекала поперечная дорога. Чтобы избавиться от нашего спутника, мы тихонько свернули на нее и быстро пошли, не разговаривая. Вдруг наискось по пашне пробежала
в сумраке пригнувшаяся фигура и остановилась впереди у дороги, поджидая нас.
Неточные совпадения
Отворились ворота, на улицу вынесли крышку гроба с венками
в красных лентах. Люди дружно сняли шляпы — точно стая черных птиц взлетела над их головами. Высокий полицейский офицер с
густыми черными усами на красном лице быстро шел
в толпу, за ним, бесцеремонно расталкивая людей, шагали
солдаты, громко стуча тяжелыми сапогами по камням. Офицер сказал сиплым, командующим голосом:
Саша схватился за маузер, стоявший возле по совету Колесникова: даже
солдат может свое оружие положить
в сторону, а мы никогда, и ешь и спи с ним; не для других, так для себя понадобится. Но услыхал как раз голос Василия и приветливо
в темноте улыбнулся.
Гудел Колесников:
Рейтары были уже совсем близко, у Калмыцкого брода через Яровую, когда Белоус, наконец, поднялся. Он сам отправился
в затвор и вывел оттуда Охоню. Она покорно шла за ним. Терешка и Брехун долго смотрели, как атаман шел с Охоней на гору, которая поднималась сейчас за обителью и вся поросла
густым бором. Через час атаман вернулся, сел на коня и уехал
в тот момент, когда Служнюю слободу с другого конца занимали рейтары [Рейтары — солдаты-кавалеристы.]. Дивья обитель была подожжена.
Сумрак
в саду становился всё
гуще, синее; около бани зевнул, завыл
солдат, он стал совсем невидим, только штык блестел, как рыба
в воде. О многом хотелось спросить Тихона, но Артамонов молчал: всё равно у Тихона ничего не поймёшь. К тому же и вопросы как-то прыгали, путались, не давая понять, который из них важнее. И очень хотелось есть.
В густой запыленной колонне трудно отличить
солдата от офицера.