Неточные совпадения
Теперь пришлось поверить и слышанным мною раньше
рассказам о том, как раздавал наместник Георгиев; получил Георгия
солдат, который в пьяном виде упал под поезд и потерял обе ноги; получил
солдат, которому его товарищ разбил в драке голову бутылкою. И многие в таком роде.
А вот в каком роде писали патриотические авторы брошюрок, в большом количестве распространявшихся среди
солдат. Передо мною изящно изданная книжка, с прекрасными иллюстрациями, под заглавием: «В осажденном Порт-Артуре, или Геройская смерть рядового Дмитрия Фомина». Начинается
рассказ так...
В палатах укладывали раненых, кормили ужином и поили чаем. Они не спали трое суток, почти не ели и даже не пили, — некогда было, и негде было взять воды. И теперь их мягко охватывало покоем, тишиною, сознанием безопасности. В фанзе было тепло, уютно от ярких ламп. Пили чай, шли оживленные разговоры и
рассказы. В чистом белье, раздетые,
солдаты укладывались спать и с наслаждением завертывались в одеяла.
Рассказывали, — и если даже это неправда, то характерна самая возможность таких
рассказов, — будто Линевич, обходя госпиталь, повесил георгиевский крест на грудь тяжело раненному
солдату,
солдата же этого, как оказалось, пристрелил его собственный ротный командир за отказ идти в атаку.
В этих
рассказах о еще теплых трупах и бесцельных убийствах
солдат звучало что-то странное и знакомое, чувствовались за кулисами чьи-то предательские, кровавые руки.
Как раз под лампой, среди комнаты, за большим столом, на котором громоздилась груда суконного тряпья, сидело четверо. Старик портной в больших круглых очках согнулся над шитьем и внимательно слушал
рассказ солдата, изредка постукивавшего деревянной ногой по полу. Тут же за столом сидели два молодых парня и делали папиросы на продажу.
Неточные совпадения
В его
рассказах был характер наивности, наводивший на меня грусть и раздумье. В Молдавии, во время турецкой кампании 1805 года, он был в роте капитана, добрейшего в мире, который о каждом
солдате, как о сыне, пекся и в деле был всегда впереди.
Нам очень нравилось это юмористическое объяснение, побеждавшее ужасное представление о воющем привидении, и мы впоследствии часто просили отца вновь рассказывать нам это происшествие.
Рассказ кончался веселым смехом… Но это трезвое объяснение на кухне не произвело ни малейшего впечатления. Кухарка Будзиньская, а за ней и другие объяснили дело еще проще:
солдат и сам знался с нечистой силой; он по — приятельски столковался с «марой», и нечистый ушел в другое место.
— Ах, это такой простодушный
рассказ;
рассказ старого солдата-очевидца о пребывании французов в Москве; некоторые вещи прелесть. К тому же всякие записки очевидцев драгоценность, даже кто бы ни был очевидец. Не правда ли?
Дорогой Мосей объяснял Артему, по каким местам они шли, какие где речки выпали, какие ключики, лога, кедровники. Дремучий глухой лес для Мосея представлял лучшую географическую карту. Другим, пожалуй, и жутко, когда тропа уводила в темный ельник, в котором глухо и тихо, как в могиле, а Мосей счастлив. Настоящий лесовик был…
Солдата больше всего интересовали
рассказы Мосея про скиты, которые в прежние времена были здесь, — они и шли по старой скитской дороге.
— Как они подскочили, братцы мои, — говорил басом один высокий
солдат, несший два ружья за плечами, — как подскочили, как крикнут: Алла, Алла! [Наши
солдаты, воюя с турками, так привыкли к этому крику врагов, что теперь всегда рассказывают, что французы тоже кричат «Алла!»] так так друг на друга и лезут. Одних бьешь, а другие лезут — ничего не сделаешь. Видимо невидимо… — Но в этом месте
рассказа Гальцин остановил его.